Сколько ног у обезьянки? - [3]
— Колючками? — удивился Самади.
— Ага, — кивнул Бабур. — Да он сам виноват. Ему кричат: «Полундра! Прыгай!», а он висит на ветке и боится… Трус! Вот и попался. А еще летчиком хочет стать.
— Азимов опозорил наш класс, — сказала девочка-всезнайка. — Он полез воровать чужое добро.
— Это правда, Ахмад?
Тот молча кивнул.
— Садись. Кто получше ответит? Махмудова?
И Махмудова, выйдя к доске, ответила бодро, чеканно, словно перед нею лежала раскрытая книга. Самади слушал ее, ему почему-то было неприятно и скучно, что она так правильно отвечает…
…На перемене в классе остались только Ахмад и Улугбек, который, видимо, опекал маленького и тщедушного приятеля.
— Ахмад, у вас же есть свой сад… — начал Самади.
Мальчик кивнул.
— У них черешня поздняя, — объяснил Улугбек.
— Ну, понятно, — сказал Самади. — Ну, поздно они зреют, понятно, но нельзя же, нехорошо это… Зачем именно к дяде Хасану?
— У него черешня ранняя, — еще раз объяснил Улугбек.
Учитель вздохнул:
— Там же стены высокие.
— Но арык есть под стеной, — возразил Улугбек. — Мы всегда через арык лазим…
— Значит, и ты тоже, Улугбек? — Самади повернулся к Ахмаду: — А прыгнуть… побоялся?
Мальчик опустил голову.
— Идите. Если вам захочется черешни, приходите ко мне, у меня тоже ранние сорта.
Ребята вышли из класса не совсем уверенно, озираясь, — уж не пошутил ли над ними Самади, отпустив их без назидания.
Самади вышел из школьных ворот. По улице катил, тарахтя, трактор. Разбежались куры. Ускакали в сторону ослики, только один, самый миниатюрный, остался лежать посреди улицы. Трактор обогнул его и проехал, подняв облако пыли. Самади закашлялся. И тут…
Тут ему послышался топот коней. Сквозь плотную завесу пыли возникла кавалькада всадников. Это Улугбек и его верные слуги — кто на коне, кто на муле. Бывший султан выглядел очень уставшим и старым человеком, свита тоже была немолодая — видимо, та горстка слуг и друзей, которые остались верны султану-изгнаннику до последнего его дыхания. Ни роскоши, ни оружия — едут паломники в Мекку. И странно, что у них нет ни одного верблюда, хотя впереди огромные безводные пустыни. Будто они знают, что им не суждено преодолеть и трех фарсахов пути. Люди кашляют от едкой пыли. Только Улугбек спокоен. Вот и он, кажется, заметил Самади и даже улыбнулся ему…
Когда последний мул с поклажей исчез в клубах пыли, Самади увидел ослика, все еще безмятежно лежащего посреди улицы…
…Около чайханы Барота Кривого его окликнули:
— Эй, учитель, поди-ка сюда!
Это кричал табунщик Хасан, усатый мужчина лет сорока пяти. Рядом с ним сидели еще двое, оба седобородые, оба важные — Турабай и Базарбай. Учитель подошел к ним, сказал:
— Я хотел вас видеть, Хасан-ака.
— Куда это смотрит твоя школа? Мало, табун угнали, так еще весь мой сад обчистили. И всё ваши ученики!
— А вы их избили…
— А что, кланяться им? Мало еще всыпал. Еще раз полезут, я им покажу!
— Надо, — подтвердил Турабай. — Надо, Хасан-бек.
— Этого не будет, — возразил Самади.
— Как не будет? — удивился табунщик.
— Я не позволю вам бить детей. Высечь мальчика до крови из-за горстки черешни — это жестоко!
— А что, ждать, чтобы они украли барана из моей кошары?
— Нужны им ваши бараны! — закричал Самади. — Попробуйте хоть раз тронуть их!..
— Ну-ну, что мне за это будет? — спросил табунщик.
— Скажи, скажи, — поддержал Турабай. — Плохо будет!
— Вы же старый человек… — упрекнул его Самади.
— Скажи, что ты мне сделаешь, учитель?
— В суд подам!.. — выпалил Самади.
— Мне не страшно, — парировал табунщик. — Прокурор Санобек — мой школьный товарищ, он меня не тронет.
— Тогда я сам вас… высеку! — закричал Самадн.
Крик учителя лишь позабавил табунщика. Он наполнил пиалу и подал Самади:
— Пей, учитель, остудись…
— Спасибо, не хочу.
— Тогда я буду бить твоих ребят.
— А он зарежет тебя, Хасан, — влил масла в огонь Турабай. — Он горячий.
— И зарежу. Только попробуйте, троньте!.. — решительно сказал Самади и пошел прочь.
Турабай аж трясся от смеха и потирал ладони от удовольствия.
— А вроде тихоня был, — смеясь, сказал табунщик. — И отец у него такой был смирный.
— Это он в деда пошел, — сказал Турабай. — Отчаянный был старик. Ты с его внуком будь начеку, он и правда может…
— Значит, судьба у меня такая, — добродушно сказал табунщик и принялся закручивать кончики усов.
Боязливо, словно чужой, Самади отпер свои ворота, поднялся на айван и прошел в свою комнату. Переодевшись, вышел и, озираясь, направился к калитке, но открыть ее не успел. Во двор вышла его тетя, женщина лет шестидесяти. Взяла лежавший у стены веник и начала подметать. Делала она это как-то машинально, двор и так был чист, будто языком вылизанный. Остановилась и тихо сказала:
— Я ухожу, Музаффар. — Она не дождалась ответа, племянник молчал. И потому, смахнув слезинку, продолжила зло: — Ухожу. Там я тоже нужна. Взрослый человек, подумай, как ты живешь. Жена там, ты здесь, да дочку еще народили… Глупый ты человек.
— Да, глупый, — согласился Самади. — Умный бы не согласился, когда вы ее сосватали. Она думала, что я там останусь.
И он пошел в сад, к кусочку невспаханной земли за деревьями, взялся за кетмень. Здесь ему гораздо спокойнее. Кругом дувалы. Высокие, новые. Работать сейчас в тысячу раз легче, чем думать. Но как забудешь, как сотрешь в памяти былое?
В сборник входят шесть узбекских повестей, принадлежащих как перу признанных мастеров узбекской национальной литературы, так и молодых одаренных прозаиков.
В лесу встречаются два человека — местный лесник и скромно одетый охотник из города… Один из ранних рассказов Владимира Владко, опубликованный в 1929 году в харьковском журнале «Октябрьские всходы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.
Дорогой друг! Некогда и ты и я читали роман Дюма «Граф Монте-Кристо». И фантастический побег Эдмона из замка-крепости Иф представлялся нам вымыслом автора или таким уж немыслимо далеким событием, которое могло происходить только в незапамятные времена. Но вот в наши дни, совсем недавно, из такой же страшной тюрьмы-крепости, стоящей в скалах над Атлантическим океаном, ускользнули одиннадцать отважных. Беглецы — десять узников-коммунистов и помогавший им часовой. Весь мир был потрясен их энергией, их смелостью! Здесь ты прочитаешь об этом побеге.
«Счастье — это быть с природой, видеть ее, говорить с ней», — писал Лев Толстой. Именно так понимал счастье талантливый писатель Василий Подгорнов.Где бы ни был он: на охоте или рыбалке, на пасеке или в саду, — чем бы ни занимался: агроном, сотрудник газеты, корреспондент радио и телевидения, — он не уставал изучать и любить родную русскую природу.Литературная биография Подгорнова коротка. Первые рассказы он написал в 1952 году. Первая книга его нашла своего читателя в 1964 году. Но автор не увидел ее. Он умер рано, в расцвете творческих сил.
В романе рассказывается о жизни большой рабочей семьи Путивцевых. Ее судьба неотделима от судьбы всего народа, строившего социализм в годы первых пятилеток и защитившего мир в схватке с фашизмом.