Сколько ног у обезьянки? - [2]
— Наверное, тогда и тополей здесь не было…
— Почему же? Были! И тополя, и асфальт, и машины бегали… — под общий смех ответил Акбаров. — Вы меня извините, но знаете, хотя вы учитель, преподаете физику и астрономию да еще носите довольно поэтическую фамилию, но все-таки иногда производите… как бы это сказать… действительно странное впечатление…
Самади не обиделся. Постоял у окна, грустно глядя на Кандагарскую дорогу, по которой разгуливала всякая живность — от кур до осликов, потом вышел из учительской.
— Не надо было так, Акбаров, — сказал Агзамов. — Улугбека он не хуже вас знает. Я видел, у него даже телескоп маленький есть.
— А что, разве неправду сказал Акбаров? — вмешалась одна из учительниц. — Этот Самади даже обижаться толком не умеет.
— Глядит через телескоп на дорогу, не появится ли жена! — бросил кто-то.
— Зачем так? — снова заступился Агзамов. — У него горе, ему дали седьмой «Б»…
В седьмом «Б» шли последние приготовления к уроку. Почти все заняли свои места, но двое продолжали вдумчиво и серьезно колдовать возле учительского стола.
Раскрылась дверь, и весь класс недоуменно уставился на Самади и завуча — видно, ждали не их.
— Товарищ Самади Музаффар Халикович будет вашим классным руководителем, — сказал завуч. — Он также будет вести урок физики.
— Ура!..
Клич этот, возвестивший полную победу над прежним классным руководителем, не понравился завучу.
— Музаффар Халикович очень строгий человек, — сказал завуч.
В классе хихикнули.
— Начинайте, Музаффар Халикович. И не стесняйтесь — ведь вы их почти всех знаете, как-никак мы из одного кишлака.
Завуч вышел. Потом вновь открыл дверь, подозрительно оглядел класс и только после этого удалился.
В классе воцарилась тишина. Самади подошел к столу, положил учебники и журнал. Сел… Нет, усесться как следует он не успел — под его стулом раздался резкий хруст. Самади испуганно вскочил и увидел под ножками стула разможженные скорлупки грецких орехов. Смущенно улыбнувшись, учитель покачал головой. Класс замер.
— Страшно было, — сказал Самади. — Будто земля разверзлась под ногами.
В классе засмеялись, но без торжества, скорее — удивленно.
Самади, взяв мел, подошел к доске. Попробовал написать в верхнем углу число, но доска осталась чистой. Понюхал.
— Хлопковое масло, — сказал он. — Второй сорт.
Вытащил из кармана маленький пузыречек с каким-то раствором, смочил им тряпку и протер доску.
— Хорошее средство, — сказал он удовлетворенно. — Можно легко вывести любое пятно.
Еще раз попробовал на доске мел — ничего, пишет.
— Прогресс коснулся всего — науки, техники, народного хозяйства, но только не школьных проказ… — усмехнулся Самади.
Ученики переглянулись, удивленные тем, что учитель не кричит, не сетует, не раздражается.
— Начнем. — Самади раскрыл журнал и вдруг задумался, повернувшись к окну.
Затихший было класс вновь оживился. Были извлечены бумажные птицы, резинки для рогаток и прочий арсенал.
— Можете себе представить, — тихо спросил Самади, оторвавшись от окна, — как Улугбек бежал по этой дороге?
Все посмотрели на окна. Раздался чей-то веселый голос:
— Еще бы? Попробуй он не бежать, когда отец за ним так гнался!
— Отец?! — не понял учитель.
— Да еще с плетью… — радостно вопили ребята.
Грузный, явно задержавшийся в седьмом классе ученик с последнего ряда насупился и сказал:
— Он не гнался, а просто шел…
— А если он шел, почему ты бежал?
Ученик тяжело вздохнул и с трудом выдавил из себя:
— Да разве я виноват? Мансуров мне по алгебре сразу две двойки влепил. Вот и бежали с отцом.
— Догнал он вас? — спросил Самади.
— Тогда нет… Потом, вечером… дома.
Похохотав, ребята смолкли.
— Садись, Суанов, я забыл, что тебя тоже зовут Улугбек, — сказал Самади и взглянул на стену. Над самой головой Улугбека Суанова висел портрет великого его тезки — султана и ученого.
— Это вы говорили об астрономе Улугбеке? — спросила красивая девочка, чуточку надменная, по-видимому, слывшая здесь всезнайкой. — Так у нас много таких. Вот Каримов, он — Бабур, Ачылов — Алишер, Бабаева зовут Машрабом.
— Да, многовато, — согласился Самади.
— Вот будет интересно, когда Улугбек получит двойку по астрономии, — не унималась девочка-всезнайка.
— Давайте все же приступим к уроку. В прошлый раз вы изучили принципы работы двигателей внутреннего сгорания с форсунками… — И Самади повесил на доску схему двигателя. — Кто хочет ответить?
Поднялись руки. Учитель заметил мальчика, беспокойно ерзавшего на месте, ему показалось, что тот поднял руку — не очень высоко и не очень решительно.
— Пусть Ахмад ответит, — сказал Самади.
Мальчик испугался, но в последний момент все же набрался смелости, пошел к доске. Взяв указку, он с мольбой обратился к Самади:
— Может, в другой раз?..
— Разве ты не готов?
— Да нет… Вот тут, — мальчик ткнул указкой, — тут воздух сжимается, а оттуда, сверху, льется солярка, и все разгорается…
— Не льется, а сильно впрыскивается. Но вообще правильно. А дальше?
— Дальше я не знаю.
— Понятно… — удрученно сказал Самади. — Чего ж ты рвался к доске?
— Да он просто не может сидеть на месте! — подал голос Бабур.
— Почему?
— Тоже пострадавший. Дядя Хасан, табунщик наш, его колючками угостил.
В лесу встречаются два человека — местный лесник и скромно одетый охотник из города… Один из ранних рассказов Владимира Владко, опубликованный в 1929 году в харьковском журнале «Октябрьские всходы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.
Дорогой друг! Некогда и ты и я читали роман Дюма «Граф Монте-Кристо». И фантастический побег Эдмона из замка-крепости Иф представлялся нам вымыслом автора или таким уж немыслимо далеким событием, которое могло происходить только в незапамятные времена. Но вот в наши дни, совсем недавно, из такой же страшной тюрьмы-крепости, стоящей в скалах над Атлантическим океаном, ускользнули одиннадцать отважных. Беглецы — десять узников-коммунистов и помогавший им часовой. Весь мир был потрясен их энергией, их смелостью! Здесь ты прочитаешь об этом побеге.
«Счастье — это быть с природой, видеть ее, говорить с ней», — писал Лев Толстой. Именно так понимал счастье талантливый писатель Василий Подгорнов.Где бы ни был он: на охоте или рыбалке, на пасеке или в саду, — чем бы ни занимался: агроном, сотрудник газеты, корреспондент радио и телевидения, — он не уставал изучать и любить родную русскую природу.Литературная биография Подгорнова коротка. Первые рассказы он написал в 1952 году. Первая книга его нашла своего читателя в 1964 году. Но автор не увидел ее. Он умер рано, в расцвете творческих сил.
В романе рассказывается о жизни большой рабочей семьи Путивцевых. Ее судьба неотделима от судьбы всего народа, строившего социализм в годы первых пятилеток и защитившего мир в схватке с фашизмом.