Сколько длятся полвека? - [111]

Артиллерийская подготовка началась затемно. Залпы «катюш» прочертили в ночном небе траектории для крупнокалиберных снарядов. Короткие вспышки разрывов и медленно гаснущий свет ракет освещали саперов, наводивших мосты. Пехота по горло в студеной воде форсировала Нейсе. Мосты готовили для тяжелой артиллерии, танкового корпуса, для резервов.

Гром глухо доносился слева, отчетливее — справа. Развертывалось наступление по всему фронту. 2‑я армия составляла его левое крыло в закипавшем Берлинском сражении.

Упал командующий артиллерией Пырский, из пробитого осколком горла хлестала кровь. Однако управление огнем не нарушалось.

Еще шаг — и можно уверовать в безупречную отлаженность наступления. Лесной пожар — он все–таки занялся — почти не задержал пехоту, от фаустпатронов пострадали немногие машины.

За два дня прорваны три позиции немецкой обороны. Корпус Кимбара набирает темпы. А темпы сейчас — все. Прерывая доклад Кимбара, Сверчевский орет в трубку: «Напшуд!»

Не потому, что старший начальник должен подгонять младшего, и даже не потому, что темп ниже запланированного [83].

Просматривая донесения в штаб фронта, он снижает их победный пафос. Боится потом попасть в смешное положение?

Много ли он видел эту войну?

Дни, недели, командуя стрелковой дивизией в сорок первом году. Ни дивизию, ни корпус, ни армию в наступление он не вел.

Когда–то Малиновский поучал: в нашем деле через ступеньку сигать нежелательно.

Он сиганул. Неосвоенное практически пытается восполнить обостренной интуицией. Восполнимо ли?

Когда командный пункт в зоне пулеметного огня, условия для психологических раздумий не наилучшие. И все-таки.

Сознавая, что война кончается, он не надеялся на слабое сопротивление. Однако и такого упорства не предвидел. Если не считать узкого клина, острием вбитого танками в Будишин, сопротивление не только не ослабело, напротив, ожесточилось. Неприятельские силы, похоже, возрастают, освежаются.

Гитлеровцы, нащупав открытый фланг необстрелянных поляков, бросили мотопехоту, танки.

Сверчевский приказал Кимбару оттянуть часть сил от Будишина, контратаками в юго–восточном направлении прикрыть оголенный фланг. Остальным дивизиям — продолжать наступление.

Он видел ближнюю цель противника, но не различал дальнюю. Фронт второй армии растянулся, сама армия разделилась на три группировки: первая продолжала наступление на Дрезден, вторая прикрывала левый фланг, третья вела бои в дымившихся лесах.

При такой час от часу усложняющейся обстановке желательно все же знать намерения противника.

Кое–что он запоздало и постепенно узнавал. Сведения, добытые боем, вытянутые из пленных.

Командующий немецкой группой армий «Центр» фельдмаршал Шернер сосредоточил мощную ударную группировку для флангового контрудара по 1‑му Украинскому фронту. Ее состав еще не уточнился, приказ Гитлера, конечная задача Шернера еще не были известны.

20 апреля противник настолько активизировался, что главные силы танкового корпуса пришлось снять с Дрезденского направленпя и перебросить для отражения нарастающих контратак слева. Командующий фронтом согласился с таким решением. Но и ему, устремленному на Берлин, не хватало ясности. Что делается в районе Ротенбург — Будишин? Поэтому, минуя прорвавшиеся немецкие танки, на командный пункт Сверчевского прибыл начальник штаба фронта генерал армии Петров.

Когда–то в Испании в смутную минуту к нему приехал Хаджи Мамсуров и пусть не спас, но сказал дело. Мамсурова Сверчевский знал лично. С Петровым встречаться не доводилось.

Прослуживший всю жизнь в армии, Сверчевский выработал свою шкалу командирских достоинств. Она могла не совпадать с взлетами и падениями должностной карьеры. Сверчевский, например, не признавал теоретических открытий Павлова относительно танковых корпусов, но, когда Павлова летом сорок первого обвиняли в трусости и измене, этому он не верил.

Имя Петрова Сверчевский числил не ниже многих громких имен. Увидев генерала, обликом напоминающего чеховского интеллигента с пенсне и старомодными усами, утвердился в своем мнении. Тем более, что этот никогда не повышающий голоса генерал оборонял Одессу и Севастополь, вел через Карпаты 4‑й Украинский фронт.

Накануне Берлинской операции Петрова назначили начальником штаба к Коневу. Причины перемещения Сверчевскому известны не были и его не касались. Щекотливейший момент — первый.

Командующего фронтом — существует такая тонкость в Советской Армии — называют «товарищ командующий». Если он не Маршал Советского Союза. Потому что командующий или маршал может быть лишь один на фронт.

До Берлинской операции Петров всегда был «товарищ командующий». Сперва армией, потом — фронтом. Сейчас впервые к нему, как и прочим генералам, надлежало обращаться по званию.

Сверчевский так не желал. Хоть бы раз прежде встретиться с Петровым — все было бы просто. А так — кто знает?

Он щелкнул каблуками, вытянулся.

— Здравия желаю… Иван Ефимович.

Петров чуть дольше, чем принято, задержался взглядом на польском генерале и вместо формулы «доложите обстановку» попросил:

— Введите, пожалуйста, в курс дела.

Не поднимая головы, Петров следил по карте. Когда неподалеку грохнул выстрел, но разрыва не последовало, заметил: