Склока о полку Игореве - [15]

Шрифт
Интервал

", взяв с собой "всю РУСЬ" (принятое обозначение дружины как "всего народа"), утвердились в городах: Рюрик -- в Новгороде, Синеус -- в Белоозере, Трувор -- в Изборске. Братья Рюрика вскоре умерли, он же стал единовластным правителем, основателем династии. Князь Рюрик (830-879 гг.) расширил свои владения на юго-восток до реки Оки и на юго-запад до Двины. Был женат на Урмайской княжне Ендивинде, от которой имел сына Игоря (Ингвара). Есть предположение, что летописец Нестор неверно понял скандинавский текст: Рюрик пришёл "со своим домом" ("сине-хус") и "верной дружиной" ("труворинг").

           Это маленькое сообщение Нестора до сих пор вызывает землетрясения в среде русских патриотов. Почему-то считается, что призвать правителя со стороны -- унизительно, и тем более унизительно -- принять со стороны самоназвание народа. Идеал для патриота -- существование Руси со времён сотворения мира с указанным самоназванием и автохтонной княжеской династией. Хорошо бы ещё, чтобы Русь с начала времён была прославлена и всех побеждала! Эта "программа" реализуема только в том случае, если Бог кроме сотворения Адама сотворил ещё и Русь в качестве отдельного объекта -- сразу всю, целиком. Иррациональный характер, "детский" менталитет такого патриотизма совершенно очевиден. Народы приобретают мудрость и вырабатывают социальные структуры, способствующие выживанию, сталкиваясь с неожиданностями судьбы на своём историческом пути. Бесконфликтное существование на вершине величия привело бы нацию к вырождению и краху. Патриоты сказанного не понимают и потому считают рассказ Нестора вымыслом.

           В VI-VII веках в Приазовье существовал союз тюркских племён "Великая Болгария". Болгары не раз вторгались в пределы Византии (в том числе вместе со славянами). В середине VII века под натиском хазар союз распался. Часть болгар ушла на Волгу, образовав там "Волжскую Болгарию". Это -- предки современных башкир и казанских татар. Другая часть во главе с ханом Аспарухом ушла в 70-х годах VII века в Западное Причёрноморье, откуда стала совершать набеги на Византию. В 680 г. болгары перешли Дунай и заняли территорию Добруджи. Болгарское войско, спаянное родовой организацией, было серьёзной силой. Аристократия существовавшего в Мисии славянского объединения "Семи родов" предпочла вступить с Аспарухом в соглашение, уступив ему главенство в центральном аппарате объединения. Новое государство стали называть Болгарией. Малочисленный тюркский этнос растворился в славянском, славянское население страны стало называть себя "болгарами"... Не правда ли, эта документально подтвержденная история аналогична "вымыслу" о приходе Рюрика?! Кстати говоря, Нестор зафиксировал прохождение тюрков-болгар через Приднепровье.

           Арабские источники VII-VIII веков называли РУСЬЮ салтовское Подонье. Археологи открыли 12 салтовских городов-крепостей, выложенных из белокаменных блоков. Ширина их стен достигала шести метров. Салтовские (аланские) племена -- потомки ираноязычных скифов и сарматов. Арабские историки Ибн-Русте и Гардизи подробно описывают набеги воинственной РУСИ на славян ради захвата невольников и продажи их в страны Востока. Арабские описания погребальных обычаев РУСИ точно соответствуют салтовским катакомбным захоронениям, но не данным славянской археологии. "Повесть временных лет" под 945 г. описывает заключение договора между РУСЬЮ и Византией. С русской стороны среди прочих вельмож договор подписали Сфандр, Прастен и Фроутан. Это явная передача иранских имён Исфендиар, Ростем и Феридун. К X веку салтовскую РУСЬ основательно разбавили славяне, варяги, прибалты, но старые иранские имена всё ещё сохранялись в обиходе! Происходящим от сарматов считал этноним РУСЬ М.В. Ломоносов.

           Таким образом, сегодня у нас нет достаточной информации, чтобы решить, откуда пришло самоназвание РУСЬ к приднепровским славянам. Может быть, это был "международный" термин для обозначения воинского сословия?

           Словацкий лингвист Павел Шафарек (1795-1860 гг.) в "Славянских древностях" утверждает, что в праславянском языке река называлась "руса" ("rusa"). В современном языке сохранились производные от "русы" слова: "русло", "русалка", "русалии" (языческий праздник -- "ночное плещеванье, бесовские песни, плясанье и скаканье"). Д. Иловайский в "Разысканиях о начале Руси" (1882 г.) сообщает: "Народное имя Рось или Русь... находится в непосредственной связи с названиями рек. Восточная Европа изобилует реками, которые носят или когда-то носили именно это название. Так Неман в старину назывался Рось; один из его рукавов сохранил название Русь; а залив, в который он впадает, имел название Русна. Далее следуют: Рось или Руса, река в Новгородской губернии, Русь, приток Нарева; Рось, знаменитый приток Днепра на Украине; Руса, приток Семи; Рось-Эмбах; Рось-Оскол; Порусье, приток Полиста и прочие. Но главное, имя Рось или Рас принадлежало нашей Волге". Именно отсюда писатель В.А. Чивилихин (в романе-эссе "Память") выводил этноним РУСЬ. С этой точки зрения "руссы" -- "


Рекомендуем почитать
«На дне» М. Горького

Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.


Полевое руководство для научных журналистов

«Наука, несмотря на свою молодость, уже изменила наш мир: она спасла более миллиарда человек от голода и смертельных болезней, освободила миллионы от оков неведения и предрассудков и способствовала демократической революции, которая принесла политические свободы трети человечества. И это только начало. Научный подход к пониманию природы и нашего места в ней — этот обманчиво простой процесс системной проверки своих гипотез экспериментами — открыл нам бесконечные горизонты для исследований. Нет предела знаниям и могуществу, которого мы, к счастью или несчастью, можем достичь. И все же мало кто понимает науку, а многие боятся ее невероятной силы.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.