Сказки. Том 3 - [18]

Ага. Есть. Вон, грызет уже. Поел. Нервы успокоил. И обратную дорогу искать начал. От листика к листику, от сучка к сучку, от кустика к кустику, с ветки на ветку, раз — поворот, два — поворот… А вот и бурундучиха стоит, рыдает, бурундука своего жалеет, любит наверное.

Ох, жалко её. Подошёл незаметно. Обнял ласково. Чуть до обморока не довёл.

Радости–то сколько было! Полдня одёжу по всему логовищу собирали. Половину только нашли. Вам случайно не попадался на глаза костюмчик такой в полосочку, совсем не ношеный ещё? Как увидите: зовите бурундука. То–то он обрадуется!

КАПИТАНКА

Было это в такую дань–стародань, что ни в сказке сказать, ни пером описать…. Жила в ту пору одна Капитанка, так её все звали, потому что только она кого увидит–услышит, как тут же трясётся и орёт по сторонам:

«Капитанка–питанкапи–танкапитан-капитанка–питанкапи–танкапитан–капитанка-питаааааааан!!!!!» Ажно дрожит вся от удовольствия, будто конфет наелась.

Вот прорва! И не уймётся же никак. Вреднючая–ааа…. Замуж бы её, да кто такое добро возьмёт? Медведь давеча завалился в гости в избу её, чисто обознатушки получились, — и что? Прогнала! Да так прогнала, что только пятки у косолапого сверкали да шуба заворачивалась!

И сидит она сама по себе в избушке своей, и всё горюнится в одиночку, и ничего поделать с собой не может. Так бы и вопила до сей поры, если б не Чиндрачуча.

Вот явилась Чиндрачуча из ночной темноты, окутала Капитанкову избёнку, торчком встала посередь дымовой трубы. Ждёт–пождёт. Насторожилась Капитанка в избёнке своей: в окно не видать ничего, туман кругом. Дым из трубы назад пошёл, в избу, глаза щипет так, что плакать хочется. Что–то не то. Не того. Неправильно. Вот как.

Подождала хозяюшка до утра. Потерпела. И на крышу полезла. Вот ползет Капитанка по крыше и видит: из трубы Чиндрачуча торчит, скорчилась вся, а не вылезает. Скособочилась Чиндрачуча из последних сил, напыжилась и как гаркнет: «Амарабати–амарабати чандрика! Кинтамари–кинтамари ишвара!»

У Капитанки от неожиданности тут же крыша съехала. Из–под неё, конечно. И повисла Капитанка сама не своя — между землёй и небом. Чиндрачуча из трубы вывалилась. И сразу оттуда опять дым пошел, как раньше, пока Чиндрачучи не было.

Захлопнулась волшебная Чиндрачуча в капитанковом жилище, огляделась и тут же ощутила, как одиноко, как худо здесь было бедной Капитанке. И заохала Чиндрачуча Капитанку жалеючи.

А та всё висит в воздухе, глазками хлопает. Услышала Чиндрачучу — заворошилась. Зацепилась она за трубный дым и назад, на землю соскользнула, зашла тихонечко в свою избушку, обняла Чиндрачученьку, утешать начала. Вот они и подружились.

Давно это было, ох, давненько. А до сих пор помнится.

КАКТУС-ШМЯКТУС

Жил–был кактус, который очень любил помогать другим: как вцепится в кого–нибудь, так и требует, чтобы ему немедленно объяснили: как для него, несчастного, доброе дело сделать. Многие не понимают, пугаются, куда деваться не знают. А кактус нервничать начинает и кусать: чтобы они опомнились от мыслей и поскорее выдали свою тайну. И больно же кусает!

А то ещё шмякнется на пол вместе с горшком и лежит так, чтобы его тоже пожалели. Вот его и прозвали: Кактус — Шмяктус.

Сам худой, несуразный, весь из зеленых колючек. Но не сдается. Мужественный такой: все вдаль вглядывается, всё ждёт встречного поезда, всё победить желает. А поезда нет и нет. И откуда ему взяться–то, поезду этому, посреди подоконника на четвертом этаже кирпичного дома по адресу «Аптечный переулок дом5 квартира 16»? Вот именно там, а не где попало, в собственном персональном горшке стоит гордый Шмяктус.

Почему он именно с поездами сразиться хочет? А потому что они оба зеленые, только поезд может ехать, а Шмяктус из горшка никуда вылезти не может. Вот ему и обидно. И сразу подраться тянет. И колючки поэтому длинные такие.

Вот так стоял он, стоял, маялся, маялся, а потом решил всё в жизни переменить. И придумал он могучее волшебное заклинание, от которого ноги растут. Сам придумал. Никто не помогал.

И вот он как завоет, как зарычит, как поднимет правую лапу, а потом левую тоже!.. И сразу его жизнь переменилась. Всё вокруг кувырком завертелось, а потом исчезло. Посмотрел кактус под ноги: не выросло ничего. Только горшка не стало. Зато вокруг него исчезли все дома и поезда, а появились бескрайняя степи: то ли прерии, то ли пампасы, короче, не у нас. И кругом — одни кактусы!

От радости у Шмяктуса все колючки на землю осыпались. Вот он, оказывается, чего хотел! Домой вернуться!

«ПРИДЁТ СЕРЕНЬКИЙ ВОЛЧОК»

Жил был у бабушки серенький козлик. И потерялся. Пошла бабуля козлика искать. Ходит она медленно. До чистого поля еле добрела. Бродят по полю вольные кони игреневые.

— Здравствуй, бабушка! Чего ищешь? Кого зовёшь?

— Козлика потеряла серенького, ищу вот.

— Нет козлика в чистом поле, бабушка! А в темный лес мы не пойдём. Там волки.

Шла бабушка, шла и до высоких гор добрела. А там псы муругие ей навстречу.

— Куда, бабуля, путь держим? Где пропуск? Паспорт? Аусвайс? Ну–ка, назад! За линию не заступать! Проходить по одному! Гав!

— Пустите, милые, козлика посмотреть! Может, здесь он где–то?