Сказки Старого Фонаря - [39]

  -Как я рада, что ты пришла! – вскрикнула она и одним прыжком умудрилась заскочить на постель, – знаешь, сегодня такой грустный вечер…

  Эрнеста чуть склонила голову, улыбнулась девочке:

  -Почему?

  -Потому что я уже не ребенок, но еще недостаточно взрослая, чтобы остаться с родителями до конца праздника, – обиженно просопела Верена, – у моего папы сегодня юбилей, в гостиной сейчас половина Города, наверняка все еще танцуют, а я сижу тут, совсем одна. А под конец праздника будет фейерверк, который мне снова можно будет увидеть лишь из окна, а так хочется стоять внизу и наблюдать, как огни закрывают небо над тобой!

  -У тебя впереди еще много балов, – прошелестела Эрнеста, – ты еще успеешь натанцеваться вдоволь. Так что не грусти.

  -Не буду, если ты расскажешь мне мою самую любимую историю, – тут же пообещала хитрая Верена.

  Эрнеста на мгновение стала чуть более грустной, чем обычно.

  -Ты же знаешь, как я не люблю рассказывать ее, – с укором сказала она.

  -Ну пожалуйста, пожалуйста, ты не рассказывала ее с прошлого года! – жалобно проскулила Верена, хотя в глазах ее плясали веселые огоньки, – мне так она нравится.

  -Хорошо, если ты обещаешь лечь в постель сразу же, как я закончу рассказывать.

  -Обещаю! – энергично закивала девочка.

  -Давным-давно, когда Город состоял всего лишь из нескольких домов, а у ратуши только-только закладывали фундамент…

***

    Давным-давно, когда Город состоял всего лишь из нескольких улиц, а у ратуши только-только закладывали фундамент, в Городе жили отец и дочь. Старый Ламмерт уже давным-давно отслужил свое при дворе и вышел на пенсию, так что теперь он проводил почти все дни в своей библиотеке, сортируя старые, потертые временем тома и составляя каталоги, а красавица-дочь либо помогала ему, либо вышивала гобелены на заказ для знатных горожан.

  Во всем Городе, да что там, во всей стране не было девушки прекраснее, чем дочка старого Ламмерта, и почти каждый день в дом старика приходили женихи. Богатые и бедные, молодые и старые, они обивали порог, надеясь добиться ее руки.

  Те, что были побогаче, несли в дом старика корзины цветов и золотые украшения, надеясь с их помощью завоевать внимание красавицы; те, кто помоложе и победнее, шли другим путем, и почти каждый вечер раздавались под окнами дома звуки серенады, а почтальон приносил по утрам стопки писем со стихами и признаниями в любви.

  Но девушка даже не смотрела на женихов, потому что сердце ее уже давно было занято.

  Ее избранником был молодой капитан. И хотя многие из тех, кто желал взять ее в жены, были гораздо богаче, знатнее, а порой и красивее, старый Ламмерт не неволил дочь, понимая, что не в золоте и нарядах счастье, и даже не в красоте будущего супруга.

  -Тебе решать, доченька, – молвил он, когда дочь сказала ему о своем согласии стать женой капитана, – денег у нас с тобой и так достаточно, проживем, для меня главное, чтобы ты была счастлива.

  -Я буду счастлива с ним, – ответила девушка, – ведь он любит меня, а не только мою красоту.

  Свадьбу назначили через год, а пока капитан Хардвин стал собираться в море.

  -Я вернусь ровно через полгода, это мой последний дальний рейс, после него долгих разлук у нас с тобой больше не будет, – пообещал он своей невесте, ступая на палубу корабля. – Вернусь, достроим дом и сыграем свадьбу.

  Быстро исчезли в морской дали паруса, и потянулись дни ожидания. Каждый вечер приходила девушка на берег, вглядывалась в синюю морскую даль, надеясь увидеть там возвращающийся домой корабль.

  И надо же было такому случиться, чтобы в один из дней увидел ее, направляющуюся на побережье, дряхлый Агидиус.

  Агидиус был чернокнижником, и редко выходил из своей замшелой башни, стоявшей у самой кромки прибоя, посвящая все свободное время изучению древних колдовских книг и составлению зелий. Никто не знает, что понадобилось ему этим вечером, для чего он покинул свой дом, известно только, что он собрал в свою котомку какие-то корешки да колбы и побрел по узкой тропинке по направлению к Городу.

  И вдруг Агидиусу показалось, что он ослеп – навстречу ему шло самое удивительное и прекрасное создание на свете. Теплый вечерний вечер развевал ее темные волосы, перебирал их, роняя пряди на плечи, а заходящее солнце искрилось в огромных серых глазах. Казалось, что девушка нереальна, что еще миг – и она исчезнет, будто мираж в пустыне.

– Кто ты такая? – проскрипел старик, когда поравнялся с девушкой.

  Девушка назвала себя, и колдун, уступая дорогу, прошамкал в ответ:

  -Завтра жди, свататься приду.

  Весь вечер красавица была сама не своя, и даже ожидание Хардвина на морском берегу не принесло ей обычной спокойной радости. Понурая, вернулась она домой, и при первой же возможности отправилась спать, надеясь, что старик-отец не заметит ее грусти.

  В ту ночь ей снились вязкие, словно паутина, сны. Вот Хардвин, среди черного моря, сливающегося с черным небом, он одет в лохмотья и смотрит на компас, но стрелка молчит, не шевелится, будто забыла, где какие стороны света. Образ растаял, и на его место пришел другой – это отец, он ищет кого-то, ему страшно, что в этой мгле он не может отыскать что-то важное; отец уходит за горизонт, тает, а она пытается догнать его, остановить – и не может сдвинуться с места, не может идти дальше, ведь она заперта в огромных часах, и с каждой секундой, отмеряемой коваными тяжелыми стрелками, ей все труднее дышать…