Сказки сельвы. Анаконда - [5]

— Я умру, мне становится все хуже и хуже, и только в Буэнос-Айресе могли бы меня вылечить. Но я умру здесь один, в этом лесу.

Он думал, что все еще находится в своем шалаше, потому что был

в забытьи. Тогда черепаха поднималась и снова пускалась в путь.

Но вот как-то раз, когда уже вечерело, бедная черепаха уже не смогла идти дальше. Силы изменили ей. Ведь она уже целую неделю не ела, чтобы скорее добраться до Буэнос-Айреса.

Когда стало совсем темно, она увидела на горизонте какой-то далекий свет, какое-то сияние, которое освещало все небо, но не знала, что это такое. Она чувствовала, что все больше слабеет, и закрыла глаза, чтобы умереть рядом с охотником, с грустью думая о том, что не смогла спасти человека, который был так добр к ней.

И тем не менее черепаха уже пришла в Буэнос-Айрес, хотя и не знала об этом. Свет, который она видела на небе, был отблеском огней города, и она умирала, находясь у цели своего героического путешествия.

Но какой-то мышонок — возможно, это был мышонок Перес, известный герой многих сказок, — случайно увидел умирающих путников.

— Вот так черепаха! — сказал мышонок. — Никогда я не видел такой большой черепахи. А что это у тебя на спине? Дрова?

— Нет, — с грустью ответила черепаха. — Это человек.

— А куда же ты с ним идешь? — спросил любопытный мышонок.

— Я иду… Я иду… Я шла в Буэнос-Айрес, — ответила бедная черепаха так тихо, что ее едва можно было расслышать. — Но, видно, придется умереть здесь, потому что я никогда не дойду…

— Ах ты. глупая, глупая. — сказал, смеясь, мышонок. — Никогда я не видел такой глупой черепахи! Да ведь ты уже пришла в Буэнос-Айрес! Огни, которые ты видишь там впереди, и есть Буэнос-Айрес.

Услышав это, черепаха почувствовала в себе такую силу, какой никогда не чувствовала, ибо снова ожила в ней надежда спасти охотника. И она пустилась в путь.

А на рассвете, когда все еще спали, директор зоологического сада увидал полуживую, забрызганную грязью черепаху, на спине которой, крепко-накрепко привязанный лианами, лежал умирающий человек. Директор узнал своего друга и мигом раздобыл лекарства, приняв которые, охотник сразу же вылечился.

Когда охотник узнал о том, как черепаха спасла его, как прошла она триста миль, чтобы доставить его туда, где смогут его вылечить, он больше не захотел расставаться с нею. И так как он не мог держать ее у себя дома, потому что там было очень мало места, друг его предложил взять ее к себе в зоологический сад и обещал обращаться с ней, как с родной дочерью.

Так и случилось. Черепаха, счастливая ласковым вниманием окружающих, разгуливает по всему саду. Это и есть та самая, знакомая вам черепаха, что каждый день щиплет травку возле клеток с обезьянами.

По вечерам охотник ходит к ней в гости, и она издали узнает шаги своего друга. Они проводят вдвоем несколько часов, и черепаха никогда не отпускает его, прежде чем он не похлопает ее ласково по спине в знак прощанья.

ЧУЛКИ ФЛАМИНГО (Перевод С. Мамонтова)

Как-то раз змеи давали бал. Они пригласили лягушек и жаб, фламинго, крокодилов и рыб. Рыбы, так как не умеют и ходить, то уж танцевать, конечно, не могли. Но, поскольку бал происходил у реки, они, подплыв к самому берегу, высовывались из воды и радостно хлопали хвостами.

Крокодилы для красоты надели банановые ожерелья и курили парагвайские сигары. Жабы оделись с ног до головы в блестящую рыбью чешую и расхаживали покачиваясь, словно плывя. И каждый раз, когда они с важным видом прогуливались у берега, рыбы поднимали шум, насмехаясь над ними.

Лягушки, сильно надушенные, ходили на задних лапках. И кроме того, каждая повесила себе на шею вместо фонарика маленького светлячка, который раскачивался при каждом их движении.

Но кто был действительно красив, так это змеи.

Они были одеты, как балерины, каждая — в юбочку под цвет самой змеи. На красных змеях были юбочки из красного тюля, на зеленых — из зеленого, на желтых — из желтого, а на жарараках — из серого тюля с полосками кирпично-бурого цвета, потому что у этих змей такая окраска.

Но особенно великолепны были коралловые змеи, которые были одеты в длинные черно-красно-белые накидки из тонкого газа и, танцуя, извивались, как яркие бумажные ленты. Когда змеи танцевали и кружились, касаясь земли всего лишь кончиком хвоста, все приглашенные хлопали им, упиваясь от восторга.

Только фламинго, у. которых в то время были белые ноги и такой же, как и сейчас, толстый и кривой нос, были грустны: глупые птицы не сумели принарядиться к празднику, у них на это не хватило смекалки. И поэтому, увидев, что все пришли такие нарядные, они терзались завистью. Особенно завидовали они коралловым змеям. И каждый раз, когда какая-либо из коралловых змей, изящно извиваясь, проносилась мимо в своей прозрачной волнистой одежде, фламинго умирали от зависти.

Тогда один из них сказал:

— Я знаю, что нам делать. Давайте наденем черно-красно-белые чулки, и коралловые змеи влюбятся в нас.

И, разом поднявшись в воздух, фламинго перелетели через реку и, опустившись на землю возле одной из городских лавок, постучались в двери.

— Тук-тук!.. — барабанили они своими ногами.