Сказки про Того, Не Знаю Кого - [12]

А Маша… Маша до сих пор камнем в лесу стоит. Впрочем, если найдется кто смелый из богатырей и вызволит девку… Тогда у этой сказки будет самый настоящий хэппи-энд. Хоть и страшный баян.

Сказка про Того, Не Знаю Кого

— Расскажи мне сказку про того, не знаю кого!

— Как это?

— Ну, помнишь, в сказках царь все время приказывает: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что… А я хочу сказку про того, не знаю кого!

(Из разговора только что поужинавшего Сказочника с капризной Принцессой)

Сказка из цикла «Деревня бабки Саматухи»

Всё началось со старого и жадного колодца. Как это колодец может быть жадным, спросишь ты? Да очень просто! Когда никому не дает из себя напиться. С тех самых пор, как в нем поселился странный гражданин… а, может быть гражданка… а, может быть, и вовсе чудище страшно-премерзко-ужасное — в общем понятия не имею кто.

Первой о том узнала, как всегда, бабка Саматуха. Она живет на самой окраине и потому встает в деревне раньше всех. Еще до того, как повсюду петухи утру здравицу пропоют да собаки спросонья солнце облают. Подошла Саматуха к колодцу, сбросила туда ведро, что на цепи железной привязано, а ведро возьми да и стукни Того, не знаю кого, по тому, не знаю чему. Вылетело ведро обратно из колодца, чуть сову, что с охоты возвращалась, не зашибло — хорошо цепь удержала. Заволновалась сова, из когтей зайца черного линялого с испуга выпустила, и тот домой в лес утек.

А из колодца дурным голосом как завопят:

— Ду-у-ура! Ну как есть ду-у-ура!

Это на бабку Саматуху-то! Заслуженную пастушку страны и мать троих взрослых пастухов. Стыд и срам.

Одно хорошо. Через полчаса вся деревня про Того, не знаю кого, уже знала. Собралась у колодца да принялась судить-рядить, кто в нем поселился.

Староста Тимофей перехилился через край, спросил вежливо:

— Ау-у-у! Кто в нашем колодце живет?

А ему в ответ:

— Пошел вон! Где хочу, там и живу.

Стали и другие Того, не знаю кого, спрашивать. Кто он да откуда, какой веры будет да какие взгляды на будущий урожай имеет. Только ничего не добились, кроме ругательств да смеха издевательского. Иванко, сын бабки Саматухи, решил тогда слазить в колодец. Обмотался веревкой, стал спускаться осторожно, почти уж до дна добрался. А потом как вылетит из колодца, словно его из пушки выстрелили. Чуть сову, что очухалась и на охоту полетела, не зашиб — хорошо веревка удержала. Сова голодная, днем ничего не видит, охотится на ощупь… А сказать ничего не может — скромная.

(Надобно сказать, что в деревне нашей только два колодца — этот, да еще один напротив плотника Деревячкина, у которого свинья в прошлом году от лисы курятник спасла. Свирепая свинья у плотника, не любит чужих. Разве что покушать. А видит, как и сова, плохо совсем — близорукой уродилась. И не собака, нюха никакого. Того и гляди сослепу своего зажует. Пришлось Деревячкину ей самые настоящие очки в городе заказывать. Так теперь и ходит свирепая свинья в очках, на чужаков хрюкает да дом охраняет.)

Хочешь не хочешь, стал народ думу думать.

— А давайте, — говорит староста Тимофей, — из города ученого позовем. Пусть он нам всю эту историю разъяснит, как положено. Посмотрит на Того, не знаю кого, да определит, кто он есть и почему ругается благим матом.

Коротко ли, долго ли — приехал ученый. В руках трость длинная хранцузская, на носу очки — ну чисто свирепая свинья. А еще портфель с собой, и в том портфеле циклопедь толстая лежит, с рисунками и названиями всех существ, которые только есть на Земле, под землей, в небе и даже в пучине морской. Походил вкруг колодца, к стенке раструб приложил, ухом прильнул, заслушался. А потом как закричит что-то на латынском языке прямо в колодец, аж сова с дуба рухнула. Сморило бедняжку после охоты неудачной, вот и заснула. А Того, не знаю кого, от ученой латыни смех ехидный пробрал. Что ему в колодец ученый кричит, то он и передразнивает. Ученый послушал-послушал, циклопедь свою из портфеля достал, полистал, а потом и говорит:

— Поселилось у вас Эхо обычное, колодезное. Очень редкий вид — Эхус ругателус. Отряд матершинных.

Мужики кепки поснимали, головы чешут. Что за отряд такой? А ученый тем временем распалился совсем. Бумагу, кричит, дайте — государю писать буду! Нужно спасать редкое существо. Приедут сюда ученые, будут Эху изучать и речи за ним записывать. Переглянулись сельчане да смекнули: дело пахнет перегаром. Если ученые понаедут да царь-государь, не дай Бог, пожалует — никакой жизни на селе не будет. Туда не ходи, сюда не гляди… И решили они того ученого в лес завести да заплутать так, чтоб потом дороги назад не нашел. И все поклялись строго-настрого, что ни за какие деньги они его обратно не поведут. Даже бабка Саматуха поклялась, хотя денег никогда не видела и даже не знала, что это такое.

Увели ученого в одну сторону за околицу, а беда с другой стороны пришла. Чин государев пожаловал. Давно он уже на деревню заглядывался, желал курорты для заморских иностранцев строить, а тут как угадал. Захотел воды испить, у колодца остановился, а ему и говорят: пожалуйте, мол, барин, к другому, этот совсем нерабочий.

— Как это совсем нерабочий? — спрашивает чин государев строго. — То ли у вас шалит кто? Воду мухоморами травит? Или плата велика стала, не по карману простому народу?