Сказки попугая (Тота кахани) - [19]
Золотых дел мастер говорил: — Я имею право на эту невесту, ибо я нарядил ее в такие драгоценности, что она стала прекрасной, как новобрачная.
Монах сказал: — Эта невеста принадлежит мне. Она была деревянной куклой, а по моим молитвам всевышний даровал ей жизнь. Кто смеет кинуть взор на нее, кроме меня? Я ее возьму.
Итак, ссора разгоралась, а между тем к этому месту подошел незнакомец. Все четверо стали просить его рассудить их, а тот, увидав такую красавицу, тоже влюбился в нее и стал говорить: — Это моя законная жена{83}. Вы все обманом похитили ее из моего дома и разлучили ее со мной.
В конце концов, незнакомец отвел всех четырех к котвалю{84}. Котваль, увидев женщину, тоже воспылал к ней страстью и воскликнул: — Это жена моего брата. Он отправился путешествовать вместе с нею. Может быть, вы его убили и бежали, захватив ее с собою.
В конце концов, котваль повел их всех к судье, а судья тоже влюбился в женщину и стал говорить: — Кто вы такие? Она моя рабыня. Я уже давно ее разыскиваю. Она убежала, забрав много вещей, денег и драгоценностей. Наконец-то я нашел ее, благодаря вам. Где же вещи? Объясните-ка это!
Спор тянулся так долго, что все женщины и мужчины города собрались и стали смотреть на это зрелище. Тогда один старик из числа зрителей сказал: — Этого вашего спора здесь никто не решит до дня страшного суда. Ступайте все в такой-то город. До него несколько дней пути. Там есть очень старое дерево. А зовут это дерево «древом приговора». Тот, чья тяжба не может быть решена, подходит к этому дереву, а из дерева раздается голос, который объявляет, правду ли говорит истец или лжет.
Выслушав это, все семеро мужчин, захватив с собой женщину, отправились к дереву и в точности поведали ему каждый о своих притязаниях, говоря: — О дерево! Скажи правду, кто из всех нас имеет право на эту женщину?
В это время ствол дерева раскололся, и женщина, подбежав, скрылась в нем. Тогда из дерева раздался голос: — Вы наверное слышали, что «всякая вещь возвращается к своему источнику». Теперь ступайте, прогуляйтесь и, пока прохладно, разойдитесь по домам.
После этого все семеро, пристыженные, разошлись по домам».
Закончив эту сказку, попугай сказал: — О госпожа! Если муж твой приедет и станет держать тебя взаперти{85}, то тебе так же будет стыдно перед своим возлюбленным. Лучше будет, если ты теперь поскорей пойдешь и обнимешь твоего милого.
Когда, выслушав его, Худжаста вознамерилась уходить — утро настало, и петух запел. И на этот раз ей пришлось остаться. Тогда она стала горько плакать и прочла такие стихи:
Когда солнце скрылась и взошла луна, Худжаста переменила платье, надела драгоценности и, очень нарядная, пошла отпрашиваться к попугаю и стала ему говорить так: — О попугай! Мне очень стыдно перед тобой — ибо я каждую ночь прихожу с просьбой отпустить меня, надоедаю тебе, и ты ради меня теряешь свой сон и отдых. Я не могу поднять головы от бремени твоих благодеяний и не в силах выразить моей благодарности.
Попугай отвечал: — О Худжаста! Что ты говоришь?. Ведь я один из рабов, купленных за золото твоим мужем. И если ты так ласкова со мной, то как смогу я помочь тебе в твоих делах, в той мере, как это подобает рабу. Наоборот, стыдиться приходится мне, но пусть я подвергнусь опасности, а уже соединю тебя с твоим другом.
Подобно тому раэ-райану, о котором ты, наверное, слышала, я всемерно помогу тебе в твоем деле.
Худжаста спросила: — Что это за история? Расскажи.
Попугай начал рассказывать:
«У Канауджского раджи была красивая дочь. Случилось так, что в нее влюбился факир и обезумел от этой любви. Когда он пришел в себя, то так стал говорить в своем сердце: «Что за безумие! Высокому нет дела до низкого. Ты бедный дарвеш{90}, нищий, а он раджа. Как может его дочь достаться тебе?»
Но, придя в отчаяние, он все же через несколько дней послал радже такое письмо: «Отдай мне свою дочь в жены, ибо я люблю ее. Не смотри на мое ничтожество и на свое царственное величие».
Раджа, прослушав послание{91} факира, разгневался и сказал: — Пусть кто-нибудь поскорее сюда придет и накажет этого факира.
Тогда министр, сложив руки, стал почтительно возражать: — Правителю не подобает оскорблять бедного факира и притеснять его. Путем хитрости удалите его из города, тогда он умрет, а на вас не ляжет позора.
После этого министр, призвав факира, сказал: — О факир! Если ты приведешь слона, навьюченного золотом, то, наверное, получишь свою возлюбленную.
Дарвеш, выслушав эти слова, обрадовался и стал думать о том, как бы добыть золото. Тогда некий человек сказал ему: — О нищий! Если ты пойдешь к раэ-райану, то, о чем ни попросишь, — все получишь по твоему желанию.
Факир тотчас пошел к раэ-райану и стал его просить: — Да будет добро раэ-райану! Пусть этот факир получит слона, навьюченного ашрафиями{92}.
Как только раэ-райан услышал голос дарвеша — он тотчас подарил ему слона, навьюченного золотом. Факир отвел слона к радже Канауджа и сказал ему: — О махараджа! Извольте принять от меня этого слона, навьюченного золотом, и благоволите выдать за меня вашу дочь.
«Кадамбари» Баны (VII в. н. э.) — выдающийся памятник древнеиндийской литературы, признаваемый в индийской традиции лучшим произведением санскритской прозы. Роман переведен на русский язык впервые. К переводу приложена статья, в которой подробно рассмотрены история санскритского романа, его специфика и место в мировой литературе, а также принципы санскритской поэтики, дающие ключ к адекватному пониманию и оценке содержания и стилистики «Кадамбари».
В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.
Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.
Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.
В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.
В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.
В 1971 г. Голдинг выпустил в свет сборник «Бог-Скорпион», повести которого переносят читателя то в Древний Рим («Чрезвычайный посол»), то в первобытную Африку («Клонк-клонк»), то на знойное побережье Нила в IV тысячелетие до новой эры («Бог-Скорпион»). Заглавная повесть сборника представляет собой небольшую стилизованную зарисовку из жизни древних египтян. Голдинг, с детства увлекавшийся историей и мифологией Древнего Египта, с наглядностью почти кинематографической воспроизводит быт, нравы и обычаи древнеегипетского царства.
Из огромного количества сохранившихся до нас старых ирландских сказании мною были выбраны для перевода образны из двух групп саг. Первая содержит древнейшие из героических саг, именно — относящиеся к циклу Кухулина. В таком виде, особняком, они стоят обычно и в ирландских древних рукописных сборниках. Мною подобраны из них те, которые изображают наиболее яркие моменты из жизни этого героя. От перевода наиболее прославленной из них, Похищение быка из Куальнге, я вынужден был воздержаться в виду как огромного объема, так и слишком однообразного характера ее.