Сказки острова Бали - [29]
Все бы хорошо, но раджа стал завидовать Бинтангу. Придворные только и делали, что толковали о волшебной силе Бинтанга Лары. Шутка ли сказать? Юноша сумел принести белую ворону. А про девушку, его невесту, говорили, что на свете нет никого краше нее. Стали вспоминать, что юноша — вовсе не родной сын бедной торговки папоротником. Кем же он был? Судя по делам, не сын ли он какого-то могущественного бога?
Когда раджа слышал такие разговоры, его охватывали то зависть, то страх. Мало ли что может сделать человек с такой волшебной силой? Не может ли Бинтанг Лара стать опасным соперником? Не отнимет ли он у него трона? А кроме того — разве прекрасные девушки спокон веков не предназначены для дворца раджи?
На другой день раджа призвал к себе юношу и сказал: — Бинтанг Лара, мы, к нашей радости, убедились в том, что тебе никакая задача не трудна. Так вот, я давно уже хотел заполучить тигрицу с тигрятами. Ты должен их мне привести.
Раджа знал, что тигрица, когда у нее маленькие тигрята, никому не даст к ним подойти и наверняка растерзает смельчака. Бинтанг Лара тоже знал это. Печально вернулся он домой и улегся на скамью, закрыв голову, чтобы не видеть дневного света.
— Чего тебе не хватает, милый? — спросила его Ни Чили.
Бинтанг Лара рассказал ей, какую задачу задал ему раджа.
Ни Чили рассмеялась.
— За чем дело стало! — сказала она. — Разве ты забыл, что я немножко умею колдовать? Тащи сюда ступу для толчения риса!
Повеселел Бинтанг Лара, вскочил и притащил колоду, в которой толкут рис.
— Тигрята тоже нужны? — спросила Ни Чили весело. — Давай еще три пестика.
Пестики положили возле колоды, и Ни Чили прошептала такое могучее заклинание, что они тут же обратились в тигрицу и трех тигрят. По совету Ни Чили юноша сел верхом на тигрицу и так поехал ко двору. Люди, попадавшиеся по дороге, бежали от него без оглядки, и, когда он подъехал к воротам дворца, стражи тоже бросились бежать и с воплем доложили радже:
— Бинтанг Лара приехал верхом на тигрице, и с ним трое тигрят!
Раджа спрятался в своей спальне и запер дверь.
— Вели тигрице исчезнуть,- закричал он в дверную щелку.
Бинтанг Лара вернулся домой так же, как и приехал, и Ни Чили превратила снова тигрицу в ступу, а тигрят в песты.
Однако страх и зависть не переставали тревожить раджу. Он опять призвал к себе Бинтанга Лару.
— Для тебя нет ничего трудного, юноша, — сказал он с лицемерным восхищением. — Так принеси мне гнездо гигантских пчел вместе с пчелиной маткой![75]
Раджа очень хорошо знал, что укус гигантских пчел смертелен, поэтому он и придумал такую задачу. Бинтанг Лара тоже это знал; совсем отчаялся юноша. Ясно было, что раджа будет давать ему одно опасное поручение за другим, пока не изведет его. Бинтанг Лара лег на свою скамью и накрыл голову, чтобы не видеть дневного света.
— Ну чего тебе не хватает? — спросила Ни Чили. — Что еще придумал раджа на твою голову?
Бинтанг Лара рассказал, что ему поручили и что одно поручение будет следовать за другим, пока он не погибнет.
— Это поручение будет последним, — решительно ответила Ни Чили. — Всему должен быть конец. Неси скорее кокосовый орех.
Бинтанг Лара вскарабкался на кокосовую пальму и сорвал орех. Ни Чили что-то над ним прошептала, но, к удивлению юноши, привыкшего к ее колдовской силе, орех остался таким, каким был.
— Отнеси этот орех во дворец и брось его к ногам раджи.
На этот раз стражи не испугались, потому что в руках Бинтанга был обыкновенный орех.
Раджа находился в это время на переднем дворе[76] и спросил:
— А, Бинтанг Лара, где же пчелы?
— Здесь, государь! — ответил Бинтанг Лара и бросил кокосовый орех на землю. В одно мгновение орех превратился в пчелиное гнездо, из него вырвались разъяренные пчелы и насмерть искусали раджу. Вот и получил он то, что заслужил.
А Бинтанг Лара стал раджей, и Ни Чили — государыней этой страны.
12. Благочестивый Унгасан
Жил некогда в лесу бедняк по имени Унгасан. Вокруг своей хижины он выкорчевал деревья и на небольшом участке земли сажал кукурузу, бататы и другие овощи. На краю этого участка росла пальма, из которой можно было цедить сок и делать из него пальмовое вино. Как-то раз, когда случился неурожай, Унгасан решил нацедить пальмового сока[77]. Вечером он влез на дерево, сделал ножом надрез на стволе под кистью цветов, как раз в том месте, куда шел сладкий сок, и повесил под надрезом кошель, сплетенный из плотных листьев.
На следующее утро мешок был полон. Обрадовался Унгасан, взял его, надел на шест и пошел в деревню. На полдороге стояла одинокая хижина; в ней жил отшельник со своей женой и новорожденным ребенком. Вот шел Унгасан мимо хижины и крикнул:
— Господин отшельник, не хотите ли пальмового вина? Я бы отлил вам немного.
— Кто это? — спросил отшельник.
— Это я, Унгасан. Выйдите ко мне, пожалуйста!
Отшельник вышел с кокосовой скорлупой. Унгасан наполнил ее вином и пошел дальше. Дошел он до базара, быстро распродал свое вино и выручил больше пятидесяти гобангов. На эти деньги он купил риса.
В тот же вечер Унгасан сделал новый надрез на пальмовом стволе. Наутро кошель опять был полон. И в этот раз, проходя мимо хижины отшельника, Унгасан остановился и спросил:
