Сказки о невозвратном - [89]

Ну и что? Другой кто, может, впал бы немедленно в омут трагического отчаяния, раскаялся и начал новую жизнь, а я подумала немного, протерла глаза, огляделась вокруг — и нашла себе дело по душе. Я стала корректором. Знаете, как нужны хорошие корректоры? Просто всем нужны, даже такие, как я, не в штате, а на фрилансе. Денег, конечно, не очень много, но мне хватало, тем более что покупать книжки больше было не надо, потому что они сами приходили ко мне, только успевай уворачиваться. Ну не совсем, конечно, сами, все-таки по издательствам мне приходилось кататься, не без того, компьютера у меня никакого, естественно, не было, но, поскольку в метро тоже можно отлично читать, все было не так уж и страшно.

Собственно, та история, которую я пытаюсь тут вспомнить — ну, та, с которой, как я считаю, все началось, — не имеет никакого отношения ни к метро, ни к автобусу. Просто вся моя тогдашняя жизнь почему-то неизбежно ассоциируется именно с ненужной беготней за автобусом по зимней слякоти, хотя, как я уже говорила, резких движений я не любила никогда.

А началось все с того, что я вышла из очередного издательства, пытаясь на ходу запихнуть в рюкзак здоровенную пачку рукописей — работу на очередные три дня. Пачка была тяжелой и неудобной, я прижимала ее локтем, чертов рюкзак никак не открывался, листы под мышкой начали угрожающе расползаться, ронять все это дело в грязь мне совсем не хотелось — и я остановилась, прижавшись к двери издательского подъезда, чтобы привести свое хозяйство в порядок. Тут я ее и увидела.

Изящная такая дамочка в пушистой шубе. Из тех, при одном взгляде на которых так и просится на язык какое-нибудь дурацкое современное определение типа «упакованная». Шуба, сумка, сапоги на шпильках, блестящие ногти, одним словом — жизнь удалась.

Только у этой конкретно дамочки она, похоже, не слишком-то удалась, по крайней мере в данный момент. Потому что дамочка плакала. Вот так стояла у издательского подъезда лицом к стене и плакала, как ребенок, со всхлипами, и терла глаза рукой с маникюром, и вообще. Необычная, согласитесь, картина. Я даже про свои рукописи забыла от неожиданности.

Заметив, что я застыла рядом и пялюсь на нее, как овца, дамочка неловко улыбнулась сквозь слезы и махнула мне легонько рукой, дескать, ничего страшного, не обращайте внимания. Я послушно отвернулась — потому что, ну на самом-то деле, и действительно нехорошо так — и снова начала возиться со своим барахлом, и тут она почему-то меня окликнула.

— Простите, пожалуйста, — робко позвала она таким жалобным, полным слез голосом. — Это ведь у вас рукописи, да?

— Угу, — кивнула я, продолжая сражаться с застежкой рюкзака.

— Значит, вы из издательства идете?

— Ну да. — Рюкзак наконец распахнулся, и я ловко переправила в него первую пачку из-под мышки.

— Они вам тоже отказали? — спросила дамочка, и в ее голосе прозвучала некая странная надежда.

Но мне было не до того, чтобы вникать в посторонние голосовые оттенки.

— Да нет, почему отказали? Наоборот — вон сколько насовали работы. Дня три головы не подымать.

— А вы… Вы, значит, там работаете, в издательстве?

Странный этот разговор, похоже, грозил затянуться, а я уже справилась с рюкзаком, и меня ничто не удерживало на этом месте. Но было в ее голосе что-то такое, что я не смогла так вот сразу уйти и зачем-то стала ей отвечать.

— Нет, я там не работаю, но я делаю для них определенные вещи. Я корректор, и они мне дают рукописи вычитывать.

— Значит, вы все-таки читаете рукописи? — С этими словами странная дамочка сделала ко мне шаг и вцепилась в рукав своими ногтями.

— Ну да, а что тут такого?

— Вы их все-все на самом деле читаете?

Тут я начала понимать, в чем штука. Похоже, дамочка была автором. И, похоже, ей в этом издательстве только что показали от ворот поворот. Отсюда и слезы, и нездоровый интерес к печатному слову. Это надо же, как меня угораздило влипнуть. Надо отцепиться от нее как-нибудь и уходить отсюда подобру-поздорову. Среди авторов всякие встречаются, это известно всем, кто имеет хоть какое-то отношение к процессу. Надо же, а с виду ведь и не скажешь, такая приличная дамочка.

Мои подозрения оправдались. Дамочка и впрямь написала книгу, и ее действительно только что отправили из нашего издательства. Причем дамочка, как и все отклоненные авторы, была насмерть уверена, что ее прекрасный текст никто даже не удосужился в руки взять, не говоря уж прочесть, потому что все норовят печатать только своих, а она пришла с улицы, и вот поэтому…

— Да я-то что могу сделать? — досадливо спросила я, пытаясь отцепить свой рукав от ее маникюра. — Отказали так отказали. В другое издательство сходите.

— Я не хочу в другое, — капризно заявила она. — Моя книга по тематике подходит именно этому издательству, оно хорошее. И я им подхожу, это точно. Мне только надо чуть-чуть помочь.

— Ну так поговорите с ними еще раз.

— Это бесполезно. Я уже пыталась. Даже не слушают.

И правильно делают, между прочим. Я вот начала, как дура, и что теперь? Уже минут десять спастись не могу. Что ей надо-то от меня, господи?

Но это как раз скоро выяснилось.