Сказки о невозвратном - [91]

Я едва сдержалась, чтобы не завыть в голос. Только этого мне не хватало еще — Лига у них какая-то. Да что там, ясно, какая — писательницы недоделанные. Графоманки. Лига у них. Собрались, куклы глупые, делать им нечего, а тут — такой успех, кого-то напечатали. И не разделаться мне с ними теперь во веки вечные, мама дорогая, ну я же никого не трогала, ну почему, почему?

— Полностью она называется — Лига охотниц и воров, — продолжала она тем временем, не замечая моего исказившегося лица. — Почему так — я думаю, со временем станет понятно, но главное, о чем я хочу сказать…

— Это как-то неправильно, — не дослушав, по-дурацки перебила я ее. Из меня почему-то некстати попер корректор. — Так нельзя сказать: охотниц и воров. Можно — воров и охотников, или — охотниц и воровок.

Среди девочек раздался какой-то неясный ропот.

— Конечно, — безмятежно улыбнулась хозяйка. — С точки зрения грамматики вы, Ниночка, совершенно правы. Но жизнь, она, понимаете, такая штука, ее не всегда засунешь в рамки каких-то правил. Да и в самой грамматике, насколько я знаю, бывает полно исключений. Вот и мы, можно сказать, представляем, некоторым образом, одно из них. Такое небольшое, но милое и очень полезное исключение. Сейчас я вам все объясню.

— Ты подожди, — перебила ее вдруг одна из дульциней. — Пусть она сперва согласится, а то как бы не получилось… Ну, сама понимаешь. Пусть клятву даст.

Но хозяйка только рукой махнула.

— Да даст она клятву, не волнуйся. Она же наша, и так видно. Ей просто надо все объяснить. Ты сама подумай, как она может чего-то обещать, если ничего не понятно.

— А если нет? — продолжала настаивать та.

— А если нет — так и говорить потом будет не о чем.

Где-то примерно на этом месте я вдруг и поняла, что ужасно хочу вступить в эту их неправильную лигу, что бы они там ни делали. Это было глупо, и нерационально, и бессмысленно, и, может быть, даже опасно — но все равно почему-то ужасно хотелось. Как будто новую книгу показали.

— Я хочу, — сказала я шепотом. — И я согласна. И если надо — то и поклясться тоже могу, только скажите, в чем именно. И извините меня, пожалуйста, за грамматику.

— Да полно вам, Ниночка, при чем тут грамматика? Просто… Ну, дело, в общем, в том, что воровать — на самом деле, конечно, это тоже не совсем то, что под этим принято понимать, но очень похоже, лучше не скажешь — так вот, воровать в этом смысле может каждый, вне зависимости, мужчина он или женщина, а вот охотиться — и это уже гораздо более высокая ступень — можем только мы. Поэтому так и получилось. Воры — все, а охотники — только женщины. Но тогда это глупо как-то выходит, правда же? Так вот и вышло — охотниц и воров. Нам всем кажется, что это правильно.

— Ну если так, то наверное, — неуверенно согласилась я, все равно не понимая, что вокруг меня происходит. Что у них тут — преступная шайка? Воровской притон? А охотиться тогда на кого?

— А что вы воруете? — рискнула я озвучить свой вопрос.

Ответом мне был восторженный хор женских голосов, разобрать в котором что-то членораздельное было невозможно.

— О-о, этого так и не перечислишь, — улыбнулась хозяйка дома. — Грамотный вор, Ниночка, может украсть все что угодно. Абсолютно все. И при этом самое главное — если, конечно, он настоящий вор, — что тот, у кого он крадет, не только никогда не заметит, что его обокрали, но даже и не почувствует утраты украденного. В крайнем случае сам будет очень рад.

— Но как же…

— А в этом-то и состоит искусство. Точно так же, как у настоящей охотницы жертва не только остается живой, но и ощущает себя счастливой оттого, что стала чьей-то добычей. Но все это не получается просто так, этому надо учиться — и наша Лига готова вам в этом помочь. Хотите?

— Хочу.

— Тогда мы принимаем вас в свои ряды. Пока — на правах ученицы. Вы дадите клятву, будете осваивать мастерство, сдадите экзамен — и станете полноправным нашим членом. У вас будет свое тайное имя, свои поля и угодья.

— Угодья?

— Конечно. Для этого и нужна наша Лига, чтобы ее члены не мешали друг дружке и не уводили добычу одна у другой.

— А имя? Почему мне нужно будет другое имя?

— Потому что… нет, в принципе, имя можно оставить и свое, но, как правило, получается так, что, пройдя обучение, вы станете совсем другим человеком, будете сами чувствовать себя совершенно иной, не той, к которой привыкли за прошлую жизнь, — и вам понадобится новое имя. По крайней мере, со всеми из нас было именно так. Но об этом пока рано говорить, поживем — увидим.

И я увидела, ох как увидела. Не в тот раз, конечно, тогда-то мы просто все вместе на радостях попили чайку за нового члена Лиги и мирно разошлись по домам. А уж потом, когда я стала приходить в этот дом, как на одну из работ, и слушать, чему меня учила хозяйка Элеонора… Забавно, что мне, пожалуй, первый раз в жизни было интересно чему-то учиться — наверное, это и в самом деле было то самое, настоящее, мое, для чего я появилась на свет — кроме чтения книг, конечно. Но это тоже было как своего рода книга, которую я не только читала, но и, можно сказать, создавала сама, тут же, не отходя, не перевертывая страницы, и при этом не знала — от чего было еще интереснее, — что мне откроется в следующей строке.