час уговаривал его нанести главный удар на правом, а не на левом
фланге... Самостоятельным становится наш-то! Хочет сам думать...
— На левом-то его и ждут...
А утром — пропоют пасторы псалмы, офицеры вынут шпаги, и пойдут
в атаку железные гренадеры Великого Короля, как раз там, где их никто
не ждал...
***
Одиннадцать лет побеждал Великий Король. Один за другим
сдавались его враги, отдавали города и провинции, уплачивали
контрибуции, клялись в вечной дружбе и верности...
— Лучше чума, чем война с этим Королем, — говорили они. Казалось,
нет, и не может быть преград для его полков.
Но вот на двенадцатый год задумал Великий Король разгромить турок
и поднять Крест над древним Царьградом.
99
— Оттоманская Империя сказочно богата, — говорил Король своим
генералам. — В Константинополе мы добудем столько золота, что каждый
солдат вернется на родину богачом.
Поляки и Австрийцы пропустили войско Великого Короля через свои
земли и даже даром снабдили его фуражом и продовольствием.
— Даст Бог, этот наглец где-нибудь свернет себе шею. Уж тогда мы с ним
поквитаемся,— шептали Австрийские Министры, громко заверявшие
Короля в искренней и нежной дружбе.
Кончилась союзная территория, начались горы. Не принимая боя,
только завидев вдали пыль колонн, уходили турецкие отряды. Войско
Великого Короля шло спокойно, уверенное в скорой победе.
Но однажды часовые задержали трех стариков. Они сказали, что
пришли поговорить с Королем. Это были старейшины местных племен.
Сержант Свенсон привел их к Королю. Они стояли перед Королем
спокойно и с достоинством, как у себя дома, будто и руки у них не
связаны.
— Зачем ты пришел в наши горы, — спросил худой, зеленоглазый старик,
наверное, старший среди них. — Мы слышали о тебе. Ты, Великий
Король, завоевал многие царства и государства. Но вокруг так много
хорошей земли. Зачем тебе наши бедные горы? Твои солдаты режут наш
скот и обижают наших женщин. Уходи от нас! Мы — люди мирные, но
если рассердимся, тебе будет плохо.
Король разгневался. Как смеют эти нищие так нагло разговаривать с
ним, Великим Королем! Грозить ему! К тому же накануне вечером Король
сильно перепил со своими генералами, с утра у него трещала голова, и
настроение было прескверное. Он прикрикнул на стариков. Те не
испугались. Тогда Король приказал их повесить: — Чтоб другим было не
повадно...
Стафа в лагере не было. Он вместе с Пашичем ездил вперед, смотрел
дорогу. Вернувшись, увидел трех горцев, повешенных на ветке старого
дуба.
— Что это, Якоб? За что их повесили? — Свенсон рассказал.
Закручинился Стаф, почернел даже. Долго сидел на косогоре, курил,
думал. Потом пошел к Королю: — Неладно вышло, Король. Совсем
худо... Повешенных не воскресишь. Теперь против нас поднимутся все
окрестные горцы. Армия погибнет. Пока не поздно, нужно возвращаться...
— Ты с ума сошел! Чтоб Я, Великий Король, не знающий ни одного
поражения, испугался этих нищих мужиков?
— Так до сих пор ты, Ваше Величество, воевал с Герцогами и с Королями,
с армиями наемных ландскнехтов. А здесь на тебя поднимется весь народ,
да еще и горцы! В тебя будут стрелять каждое дерево, каждый камень.
Погубишь армию, Король! Давай вернемся... Найдем другую дорогу в
Турцию.
Король покраснел от гнева. Никогда Стаф так с ним не говорил.
100
— Дурак! Зарвался! Знай свое место, — Король треснул Стафа по зубам.
— Убирайся, денщик!
Вытер Стаф окровавленные губы, повернулся и вышел.
***
В ту же ночь горцы напали на передовой дозор и ножами, без
выстрела, вырезали семнадцать человек. И началось!
В каждом ущелье с гор катились лавины камней, убивая десятки
солдат Короля. В каждом лесу откуда-то раздавались выстрелы, и
офицеры падали с пулей между глаз или в сердце. Стреляли горцы без
промаха. Найти стрелявших обычно не удавалось, уж очень хорошо они
прятались. А если все-таки находили, горцы умирали молча, бросаясь с
кинжалом на солдатские штыки.
Хуже всего было то, что на всем пути армии Короля все жители
уходили в горы, угоняли скот, увозили продовольствие, сжигали дома...
Солдаты голодали и болели. Тяжко им пришлось. Двойные дозоры,
опасность на каждом шагу, ни одной ночи не поспишь спокойно.
Наконец армия приблизилась к выходу из гор. До равнины осталось
три перехода. Весь день полки шли по узкому, глубокому ущелью. Как
всегда в таких случаях, два батальона егерей шли сверху, прочесывая леса
по краю ущелья. Но на этот раз горцев не было. К вечеру каменные стены
расступились, образовав широкую долинку, по дну которой бежала
шумная горная речка. Тут и стали лагерем, надеясь хоть на этот раз
выспаться. Выставили часовых и легли. Уснул и Король.
Стафу не спалось. Он взял из Королевского погребца фляжку водки и,
как обычно, пришел распить ее со Свенсоном.
— Ну что ты так мрачен, Стаф, — заметил Свенсон, — Скоро уж мы
