Сказки народов Сибири, Средней Азии и Казахстана - [118]
Сын говорит:
— Чего ждать? Домой повернем.
Отец говорит:
— Куда торопиться? Подождем, может, появятся.
Недолго и ждать пришлось. Сразу три нерпы вынырнули, смотрят круглыми глазами по сторонам, а охотников не замечают. Отец к ним оморочку направил. Сыну крикнул:
— За мной греби!
А сын в ответ:
— Эти нерпы мелковаты. Вон у мыса большая нерпа плещет. За ней погонюсь.
— Не нерпа это — косатка, — говорит отец.
— А я вижу — нерпа! — сын отвечает и поворачивает оморочку к мысу.
В море не до споров. Нерпы ждать не будут. Погнал отец к ним свою оморочку. Две нерпы ушли от него, одну убил. Что ж, и то добыча!
«Как-то у сына охота идет?» — подумал отец и поплыл к мысу. Обогнул его.
Открылось пустынное море. Куда глаз хватает валы катятся, а сына нигде не видать.
Долго отец вдоль берега плыл, все сына выглядывал. Нет и нет его. Утонуть не с чего: море тихое да и оморочка, хоть перевернутая, плавала бы.
Пошел отец домой. И дома сына нет. Жена плакать стала, мужа попрекает:
— Не уберег дитя родное! Хватило совести мальчика одного в море оставить! Какой же ты отец после этого!
— Молчи, жена! — говорит муж. — Может, он далеко заплыл, еще придет.
Но не пришел сын.
Каждый день отец к морю ходит, сына высматривает. И охоту бросил, ни на что руки не поднимаются. А раз сел на берегу и горько-горько заплакал.
Вдруг услышал слова:
— В моем море, в моих владениях горько-соленой воды и так много! О чем плачешь?
Не знает охотник, то ли голос это, то ли шум волны. Прикрыл от солнца глаза ладонью, в море посмотрел. Видит: невдалеке от берега, на скале, что словно зуб над водой торчит, сидит старик в халате из кожи кеты-рыбы. Борода у него зеленая, как водоросли, длинная-предлинная. Конец ее в волнах полощется. Испугался, удивился охотник, однако ответил:
— Как не плакать? Сын у меня пропал. Молодой, красивый. На всем побережье лучшего охотника не было.
Засмеялся старик на скале:
— Лучше, говоришь, не было? — и опять хохочет.
Отцу обидно, что над его пропавшим сыном чужой смеется. Хотел недобрыми словами ответить, да вдруг понял, что не простой старик перед ним. Зачем простому человеку в рыбьем халате на скале сидеть? Откуда у простого человека зеленая борода взялась? Ясное дело, Тэму́ это, Хозяин моря. Оробел охотник, проглотил худые слова.
Тэму ему говорит:
— Давно я так не веселился! За то, что рассмешил меня, отдам тебе сына. Построй на берегу юрту из китовых костей и жди. С новым месяцем вернется твой сын.
Сказал так и в глубину ушел. Плеснул, словно большая рыба.
Охотник за женой побежал. Вместе принялись юрту строить. Спешат очень. Кончаются безлунные ночи, новый месяц вот-вот народится.
Построили юрту. Устали. Забрались в нее, оба уснули.
Как раз в эту ночь узкий месяц, словно лодочка-оморочка, на небо выплыл. А к берегу прибило… Не будем вперед заглядывать — спит ведь охотник, ничего не знает.
Проснулся он на самом раннем рассвете, когда на небе свет с темнотою спорит. Выскочил из юрты, подбежал к берегу. Смотрит: вынесло волнами плетенную из морской травы люльку. В ней младенец плачет. Тут из юрты и жена выбежала, услышала детский плач.
Муж говорит:
— Видно, ошибся Тому! Не наш это сын, наш уже охотником был!
А жена схватила ребенка, крепко к себе прижала.
— Ослеп ты, что ли? Лица его не видишь! Оглох ты, что ли? Голоса его не слышишь! Наш это сын, в точности такой, каким был двадцать лет назад.
Унесла мать ребенка в юрту. Слышит охотник, уже песню над ним поет.
Сам охотник на берегу остался, не понимает, радоваться ему или печалиться.
К этому времени рассеялся предутренний туман, солнце показалось. Увидел охотник, что на той же скале опять Тэму сидит. В зеленую бороду посмеивается.
— Я свое слово выполнил, — сказал Хозяин моря, — вернул тебе сына.
— А почему он маленький? — спрашивает охотник. — У меня большой был.
— Большой, да глупый, — Тэму отвечает. — Вместо нерпы за косаткой погнался! За той косаткой, в пасти которой я свое жилище устроил. Я ему кричу, чтоб убирался, а он не слушает, острого́й[110] размахивает. Ну, я его и схватил. Когда сына второй раз растить будешь, получше учи. Построже воспитывай!
Тут большая волна на скалу накатила. Накатила и отхлынула. А Тэму уже на скале нет.
Охотник в юрту пошел. Жена младенца на руках качает, говорит мужу:
— Хорошо, что сыночек маленьким вернулся. Теперь я его никуда от себя не отпущу. Глаз от него не отведу, чтобы с ним ничего не случилось.
— Нет уж! — муж отвечает. — Теперь я его растить буду. Только ходить начнет, стану приучать к охоте. Всему с малолетства обучу! И терпению, и умению.
ТРИ ВЕЛИКАНА
Тофаларская сказка
Обработка В. Рассадина. Перевод В. Бахревского
Однажды самый старший, самый сильный великан шел по тайге и встретил человека верхом на лошади. А человек этот был непростой. Это был бурха́н[111]. Пошли вместе. Наступил вечер, стали они табор налаживать.
— Принеси вон ту лиственницу! — И великан показал бурхану на огромное дерево.
