Сказки Китая - [100]

Сянъао со всех ног помчался к горе Лишань. Подошел к Шуню и участливо так говорит:

— Братец, устал ты тут целину подымать. Нам всем без тебя плохо. Жизнь сейчас лучше стала. Мать с отцом послали меня, чтобы я тебя домой привел. Целину теперь можно и не распахивать.

Сянъао не стал дожидаться, пока Шунь ему ответит, бросился в дом брата, стал его вещи собирать. А Шунь, узнав, что мачеха и отец велели брату его домой привести, решил, что те и впрямь подобрели. Радостно собрал все вещи и со своими женами Эхуан и Нюйин в обратный путь отправился. Народ, что на горе Лишань поселился, никак с Великим Шунем расстаться не мог, толпой далеко-далеко провожать его отправился.

Когда Шунь вошел в дом, слепой отец и мачеха притворились, что очень ему обрадовались, достали хорошего вина, вкусных закусок, чтобы угостить его. Кроме того, еще ему с женами отдельный домик выделили. На другой день рано утром, только-только позавтракать успели, мачеха и говорит Шуню:

— Не знаю, с чего бы это, вода в колодце невкусной стала. Знаешь пословицу: «Прочистишь колодец три раза, и вода вкусной станет». Надо бы почистить колодец.

Шунь согласился, тотчас взял мотыгу, прихватил корзину и стал спускаться в колодец. А Сянъао, как увидел, что старший брат в колодец полез, тут же стал приготовленные заранее камни и черепицу в колодец бросать, весь колодец и завалил. Да еще взял две корзины глины, сверху все замазал и ногами утрамбовал. Потом весело к дому брата побежал. Бежит и думает: «Вот повезло, теперь обе невестки-красавицы мои, да еще того гляди и государем стану». Чем больше он о том думал, тем слаще у него на сердце становилось. Подошел к дверям Шуня, а тут дверь — пэк! — как стукнет его по голове! От неожиданности Сянъао навзничь упал, глазами в небо уставился. Мог ли он думать, что из дверей Шунь выйдет! Увидел Шунь, что Сянъао на земле лежит, и спрашивает:

— Братец, давно ли ты пришел? Что не заходишь, почему на земле лежишь?

А Сянъао при виде Шуня подпрыгнул с испуга, вскочил с земли и, даже глину с себя не стряхнув, бросился наутек.

Как же это произошло? Оказывается, бог местности Ту-ди узнал, что Сянъао задумал погубить Шуня, и, когда Шунь спустился в колодец, он его под землей вывел и домой проводил. А Сянъао решил, что он средь бела дня привидение встретил.

Не удался этот план Сянъао, он придумал другой. Выпучил свои злодейские глазки и говорит отцу с матерью:

— Не падайте духом! Утопить его не удалось, так огнем сожжем! Иди, мать, позови его, пусть отец ему скажет, что у амбара крыша прохудилась, надо, мол, перекрыть ее. Только он на крышу залезет, мы лестницу уберем, внизу огонь разожжем, хворост вокруг сарая раскидаем, поглядим, куда он убежит!

Услышал слепой отец, что Шуню смерть в огне уготовлена, сперва не мог такое вынести, долго рта не раскрывал. Но Сянъао и жена так на него насели, что он в конце концов согласился.

На другой день, как только Шунь на крышу поднялся, внизу пламя занялось. Заметался Шунь, а возле него рыжебородый старец оказался, велел ему глаза зажмурить. Зажмурился Шунь, а старец поднял его за шиворот и легко перенес обратно к нему в комнату. Этот рыжебородый старец, оказывается, был дух огня Хо-шэнь. Узнал он, что Шуню грозит жестокая гибель, и поспешил на спасение.

А Сянъао, мачеха и слепой отец втроем у амбара стоят, глядят, как огонь все сильнее разгорается, вмиг весь амбар спалило дотла. Решили они, что уж на этот раз Шуню не удалось спастись, и были очень довольны. Сянъао побежал в комнату брата, думал с невестками породниться, не ожидал, что дверь у Шуня будет плотно прикрыта. Подбежал к ней Сянъао, изо всех сил как толкнет — бин-бан! — поскользнулся и упал, на собачьем дерьме растянулся, на лбу шишку с гусиный зоб набил. А Шунь услыхал шум у дверей, выглянул, виднт — Сянъао лежит, жалобно стонет. Бросился Шунь его подымать. Подымает и говорит:

— Братец пришел, вот и хорошо, зачем же только сразу земные поклоны бить?

Позвал Шунь своих жен Эхуан и Нюйин, велел вина и закусок принести, брата угощать. А Сянъао увидал Шуня, изумился, перепугался, стыд его мучит, злоба снедает. Поднялся с земли, даже не отряхнулся, поскорей наутек бросился.

Вбежал он в дом, а мать и спрашивает:

— Сынок, ты что так быстро вернулся? Все ли в порядке?

А Сянъао заплакал:

— Какое там в порядке!

И рассказал матери все, что случилось. А мать со злобой и говорит:

— Чтоб ему башку отрубили, нельзя его живым оставлять! Скорей еще что-нибудь придумай!

Сверкнул Сянъао хитрыми глазками и говорит:

— Так сделаем: я его завтра позову к себе вина выпить, а стол позади комнаты поставлю, в пристройке, где колодец. Я колодец сверху циновкой прикрою, на циновку стул поставлю и скажу ему, чтобы он на тот стул сел. А под стулом-то дыра, как он сядет, так в колодец и провалится. Тут мы дыру и завалим. Поглядим, сможет ли он опять выбраться.

Мать обрадовалась, затараторила:

— Годится, годится! Так и сделаем!

На другой день Шунь собрался было идти работать, а к нему Сянъао вбегает:

— Братец, очень я перед тобой виноват. Пословица говорит: «Конь спотыкается, человек ошибается». Натворили мы дел, вот я и пришел перед тобой извиниться, прощения просить. Мать с отцом вина да закусок приготовили, зовут тебя, братец, посидеть с ними за угощением.