Выйду, в яблонь обернусь,
И плодами огнетусь;
Кто плодом моим прельстится,
Мигом с жизнию простится!»
– «Я же жаждою дойму,
И колодца вид приму;
Кто воды моей коснется –
Живо ею захлебнется» –
Дочь вторая говорит;
А большая дочь грозит:
– «Нагоню я сон свинцовый,
И постелькою пуховой
Обернусь, и стану ждать:
Кто приляжет отдыхать,
Тот скорей сгорит, чем в печи!»
Вот Быкович эти речи
Как подслушал, полетел
И пред хаткой, здрав и цел,
Прежним молодцем явился;
Братьев взял и в путь пустился,
Едут молодцы домой
По дорожке столбовой;
Сильно голодом скучают,
Чем унять его не знают,
Глядь – вдруг яблонька стоит,
Спелым яблочком манит…
К ней царевич с бабьим сыном
Добрались скачком единым,
Но Быкович упредил:
Мигом яблоньку срубил –
Та вся кровно облилась!
То же самое случилось
И с постелькою потом,
И с колодцем-родником –
Змеев жен как не бывало!
Ведьма злая, как узнала,
Перекинулась скорей
Старой нищенкой убогой,
И помчалася дорогой;
Дождалась врагов своих,
Христа-ради просит их.
Говорит царевич брату:
– «Дай, Быкович… мы богаты
Государевой казной».
Богатырь взял золотой
И старухе предлагает…
Та Быковича хватает
За рукав – и в тот же час
С ним скрывается из глаз…
Братья диву только дались,
И со страху так помчались
К царю-батюшке домой,
Что поспорили б с стрелой!
А Быкович той порою
Очутился под землею;
Ведьма молодца взяла,
К мужу старому свела.
– «Вот он, смелый победитель,
Деток наших погубитель!»
Старый змей в углу лежит
И очами не глядит;
Его брови и ресницы,
Словно косы у девицы,
Так годами отросли,
Что спустились до земли.
Кликнул он могучим гласом –
И пред старым тем же часом
Стали семь богатырей.
– «Ну, ребята, поскорей
Вилы крепкие берите,
Мне ресницы поднимите
И бровей дремучей лес;
Погляжу я, что за бес,
Что за редкостная сила
Моих деток уходила!»
Вмиг исполнен был приказ –
И кровавых пара глаз
На Быковича взглянула,
Злобным отблеском сверкнула…
– «Что, Ванюша, толковать:
Мне детей ведь не поднять;
Сослужи-ка лучше службу
Мне за ласку да за дружбу, –
Поживее соберись,
И в дорогу снарядись,
В неизведанное царство,
Что под небом государство.
Там, Ванюша, разыщи
И хоть силой притащи
Той земли красу-царицу,
Златокудрую девицу, –
Будет мне она женой».
Ведьма, слыша вздор такой,
До того разбеленилась,
Что со злости утопилась;
А Быкович размышлял:
«Ну, куда тебе, нахал,
С старой мордой да жениться, –
Мне вот разве пригодится!»
Палку дал ему старик
И велел, чтоб в тот же миг
Шел Быкович в лес дремучий,
Отыскал там дуб могучий,
Палкой трижды постучал,
«Выдь, корабль!» ему сказал;
И корабль лишь появился –
Дуб сейчас чтоб затворился.
Дуб Быкович отыскал,
Трижды стукнул, и вскричал:
– «Ну, вы все, что здесь сидите,
Вон из дуба выходите!»
На корабль на первый сел,
И в дорогу полетел;
Как немного отдалился,
Поглядел и удивился:
Стая лодок, кораблей
Следом гонит, и на ней
Все что есть, – благодаренье
Шлет ему за избавленье.
Подплывает старичок,
Говорит: «Возьми, дружок,
В дальний путь меня с собою»,
– «А что делать мне с тобою?
Чем мне будешь помогать?»
– «Хлеб умею я жевать».
– «Вот чудак! На это дело
Я и сам отважусь смело!»
Богатырь захохотал,
Но в корабль с собою взял.
Новый старец подъезжает
И о том же умоляет.
– «Ты чем можешь пособить»?
– «Мед, вино умею пить».
– «Вот так хитрая наука
И учить ее не скука!
Ну, да лезь, Господь с тобой!»
Третий просит взять с собой…
– «Ты чем будешь мне хвалиться»?
– «А я – мастер в бане мыться».
– «Фу, лихой вас побери!
Вы и впрямь богатыри!»
Взял однако. Подъезжает
Снова старец, об являет:
– «Я, Быкович, звездочет, –
Уж возьми меня не в счет!»
Взял и этого; вдруг пятый
Тоже просит: «тароватый,
И меня к себе прими!»
– «Прах же вас совсем возьми!
Да ведь с вами разоришься!..
Говори: куда годишься?»
– «Я ершом умею плыть».
– «Ну, мудрец! Но, так и быть,
Полезай в корабль мой полный».
Вот запенилися волны,
Ветер грозно зашумел,
И Быкович полетел,
Со своею свитой мудрой,
За царицей златокудрой.
Много ль времечка прошло,
Часто ль солнышко взошло, –
Приезжают они в царство,
Что под небом государство;
А уж там давно их ждут,
Мед варят и хлеб пекут.
Бросил витязь всюду взоры
И, увидя хлебов горы,
Сотни бочек медовых,
Вин заморских и пивных,
Вопросил в недоуменьи:
– «Для кого ж то угощенье?»
– «Все тебя, Быкович, ждет!»
– «Фу, ты пропасть! В целый год
Не осилить мне и трети!»
Но тут вспомнил, что на эти
Штуки взял он мастеров;
Мигом вызвал старичков…
Вышли старец Объедайло,
С ним товарищ Опивайло –
И давай хлеб поедать,
Мед и вина выпивать.
Живо хлебных гор не стало,
Питий словно не бывало,
А старинушки кричат:
– «Что ж нас голодом морят?»
Повара захлопотали,
И к царице побежали:
– «Так и так, все съели вгладь,
Рады сызнова начать!»
Вот царица приказала
Молодца, во чтоб ни стало,
В баню тотчас же сводить,
Грязь дорожную отмыть;
А ту баню так топили,
Так ужасно раскалили,
Что уж к ней, верстах в пяти,
Страшно было подойти!
Тут Быкович взволновался,
На прислугу раскричался:
– «Да с ума вы что ль сошли –
Чуть не в пекло привели!»
Но припомнив, что дорогой
Обзавелся он подмогой,
Обратился к старичкам:
– «Ну, ребятки, мыться там
Кто из вас решится смело?»
– «Для меня – пустое дело!»
Отвечал один старик
И, не мешкав, в баню шмыг!
В правый угол трижды дунул,
В левый уголь трижды плюнул, –
И замерзло все кругом,
