Сказка о трёх царях - [8]

Всё, что надо узнавали

И добились наконец

Входа в папин Храм-Дворец.

Папа, к счастью, отдыхал,

Во цветах благоухал.

Возле озера Альбано,

В городочке Лациано.

Вместо Папы кардинал

В кабинете принимал.

Всё сошлось удачно в раз,

В нужный день и в нужный час.

Без ненужной суеты,

Политесов, маяты.

На подарки не скупились,

Обо всём договорились.

А под вечер кардинал

Резко встал, да и упал

И пропел что было сил:

«Никогда я так не пил,

Меня в келью отнесите,

А обратно не спешите,

Посетите колизей,

Угостите всех друзей.

Всё про всё вам порасскажут

И дороженьку покажут

В вашу дивну сторону,

Ну, несите ж меня, ну…»

Кардинал уснул, утих

На глазах у всех у них.

В келью отнесли его,

Весил кардинал, ого!!!

* * *

И пошли наши гулять,

План культуры выполнять!

Колизей все посетили

И друзей всех угостили,

В термах лихо развлекались

И с гетерами купались,

Покрывалами скрывались,

А гетеры всё цеплялись

За удачные моменты

И утехи инструменты.

Наши други не терялись

И в реалии вплетались

И телами расчехлялись,

И атлетами являлись,

Пили, но не упивались,

В тела женски заглядались,

В смелы оргии включались,

Но приличием являлись,

Помня, что про женщин тема, —

Зело нравственна проблема…

Покрывалами скрываясь,

А за нужное цепляясь,

Вновь удачные моменты,

Да утехи инструменты!

Заходили в туалеты,

Лучше туалетов нету!

Там не только по нужде,

А о солнце и дожде,

Обо всём все рассуждают,

Мудры мысли выражают

И часами там сидят,

Лабуду свою гундят.

В театроне побывали,

Там актёры завывали.

Ничего не понимали,

Носом иногда клевали.

Порой действо завлекало

И развязку предрекало.

И по форуму болтались,

Насмотрелись, наболтались.

Говор римлян удивлял,

Риму балдонизм являл.

Поражали взор их арки,

Слух, – творения Петрарки,

Толмачи переводили

И бальзам на сердце лили.

Данте смыслы замутил,

Представления сместил

Об устройстве ада, рая,

Страстью образа играя.

Жадно к шмоткам приценялись,

Торговаться не стеснялись.

Напрягали мозг башки,

Паковали всё в мешки.

Знахарь к медикам ходил,

Знания у них «удил».

Почерпнул много чего,

Но забавило его,

Что он это давно знал,

Но и ново разузнал!

Возрастные про леченья

И про женски увлеченья,

Про инфекции, проказы,

Да про прочие заразы,

Что должны искоренять,

Лекари, а не пенять

На отсутствие лекарствий

И присутствие коварствий,

И болельственных гиен,

Примитивных гигиен…

И бой пьянству бы дать надо,

Запретить жрать до упада!

И зверинец посетили,

Много мелочи спустили,

Дивных там зверей кормили

И себя не посрамили,

Делав вид, – давно их знали

И что вмиг их всех признали…

Льва пришлось за рвом смотреть.

Это вроде наш медведь,

Только с гривой и хвостом,

Посмотрел, – дрожишь потом…

От слона народ чумел!

Сколько ж он и пил, и ел!!!

Сколько кожи, сколько мяса!

Сделать бы с него колбасы!

И Балдонск кормить полгода

Для всеобщего приплода!

Бегемот, вот это ново,

Вроде водная корова,

Только пасть его – сундук.

Тот, кто подойдёт – дундук,

Он же проглотить ведь может,

И проглотит, не отложит…

Лучше стороной пройтить,

Его нервы не мутить…

Пеликана наблюдали

И над внешностью гадали.

Это, видно, гусь у них,

Только жрёт он рыб одних,

Но пред тем как заглотить,

Рыбу надо поместить

Во подклювный во мешок,

От которого все в шок,

С непривычки-то, впадают,

Удивляяся, гадают,

Сколько ж рыбы подарить,

Чтобы удовлетворить

Этого мешок-гуся,

Кончилась уж рыба вся…

Много было обезьян,

Это же срамной изъян!

Суетятся как шуты,

Хари корчат, ой плуты!

С человеком зело схожи,

Но зело смешные рожи,

Руки длинны, ноги гнуты,

Во движеньях – баламуты,

На телах их, без прикрас,

Есть всё то же, что у нас…

Множество поющих птиц,

Местных и из заграниц.

Попугай, он желто-синий,

Изъясняется красиво,

Что ему не говорят,

Повторять он это рад!

А Юрон изображал

И коллегам руки жал,

Строил образный свой ряд,

Рисовал он все подряд

Доминанты Рим-страны

С точки зренья старины.

Балдабей за обстановкой

Следил зорко, очень ловко

Он угрозы выявлял,

Предложения являл,

Как что можно избежать,

А чуть что, куда бежать!

А уж если надо биться,

То урон должон случиться,

Нападавшим! В плен не брать!

Нас ждёт в чести наша мать!

Мы должны от всех отбиться

И живыми возвратиться!

Чтобы Трону всем служить

И притом достойно жить.

А Ананий в бденье новом

То с добром, а то сурово

Стал к активным приставать,

Те упоминали мать…

Не жалел Ананий сил,

Сводки он вождю носил.

Вождь всё слушал, но просил

Поберечь остатки сил…

Их римлянская волчица,

Ой страшна, уж лучше пицца…

Пиццу можно хоть сожрать,

А над этой только ржать…

Вдруг почувствовал Чудон,

Что пора сказать «пардон!»

Всем бухарикам хмельным

И любовникам шальным.

А иных искать пришлось,

Морды их и вкривь и вкось…

И от девок отрывать,

Кобелей, апёнка – мать…

Крикнул лихо вождь, «по коням!»,

К сентиментам он не склонен

И помчалась его рать

Вся, обратный путь искать.

Впереди летит дозор,

А потом идёт зазор,

Дальше следуют все грузы

И различные обузы.

А в особом охраненье

Все вещдоки и даренья,

Документов важных ворох

И новейший китай-порох.

Заключают вереницу

Новы чудо-колесницы.

В них в обратный путь запасы,

Да на чёрный день припасы.

Позади всех охраненье.

Настороженность и бденье,

Балдабей всех замыкает

И от бурных встреч икает.

Если вдруг кака погоня,

Он погоню всю прогонит.

Свою рать прикроет он, —

Дело выполнит Чудон.

* * *

Строился обратный путь, —