Сказка - ложь... - [14]

– Ой, смотри, Велс… – подошедшая темноволосая женщина с серебряными глазами и пухлыми розовыми губами аккуратно обхватывала внушительный живот руками. Она и вправду была очень красива. – Ой, смотри…

– Что ж ты встала, лебедушка моя, – тут же засуетился хозяин дома.

Подхватив близнецов под мышки, он встал с широкой лавки и шагнул к жене, кивнув змию на прощание и прошептав одними губами «потом».

Вероника принцессой не была, поэтому дракона она не совсем, чтоб обманула… девушка происходила из старинного жреческого сословия, издавна славящегося заклинателями змей и самыми красивыми и чувственными женщинами. Когда-то давно именно за свои таланты её предок получил место при дворе и небольшой титул. Впрочем, заклинательницей девушку можно было назвать только при наличии очень большой фантазии – она просто понимала змей. Вероника происходила из рода Горгон, представительницы которого отличались весьма… специфической особенностью. Всякий мужчина, способный вызвать в ней сильные эмоции в ответ получал полный паралич мышц – те буквально становились как камень, на три-четыре дня…

Учитываю необыкновенную красоту девушки, до определенного момента это спасало. Зная о последствиях, её сторонились, и ни один мужчина – даже Император – не осмелился покуситься на девичью честь. С другой стороны, это нервировало. Невозможность испытать подлинную страсть свела с ума пра-пра-прабабку Медузу, а Вероника не желала такой судьбы для себя. Всё было непросто. А еще этот дракон, сгребший в тугие тиски своих когтей и уволокший её в это странное место…

Девушка еще раз огляделась. Заявить, что ей тут полностью не нравится, она точно не смогла бы. Вопреки россказням о русичах, дом не походил на обиталище варвара, и тут вовсе не было мерзко и грязно. Пол сиял чистотой и был покрыт легкими тростниковыми половиками. Крепкий дубовый стол - вышитой скатертью. Стены - полотнами рушников. На окнах покачивались от ветра тонкие кружевные занавеси, а в углу гордо возвышалась беленая печь.

Да и сам хозяин был любопытен. Высокий, худощавый брюнет с золотисто-медовыми глазами и сухим поджарым телом будто смотрел сквозь Веронику, которая привыкла видеть в глазах окружающих страх, восхищение и, очень часто, даже неясное ей раболепие. Он не очаровывал, не искушал, а смотрел настороженно и тяжело, исподлобья, тяжело дыша и думая о чем-то своем. Взгляд дракона был странным, раздевающим, и даже в чем-то нежным. А его руки… сильные мужские руки с крепкими ладонями и тонкими красивыми пальцами будоражили воображение.

– Гор-р-рыныч… – девушка покатала его имя на языке, ощутив в теле непривычную сладкую дрожь.

– Чо, понравился, хозяин-то? – поинтересовался кто-то справа.

Покраснев больше из-за того, что поймали за таким делом, чем из-за несвойственного ей смущения, Вероника оглянулась. Маленький, размером с кошку, человечек в ярком красном одеянии и зеленых полосатых штанишках поклонился в ответ на её взгляд, подметя длинной густой бороденкой несколько досок пола.

– Эм… – только и смогла ответить девушка.

– Домовой мы, Игнат, – пояснил человечек, деловито смахивая несуществующие пылинки, невесть откуда появившейся тряпочкой. – А на хозяина тутошнего заглядываться не стоит. Бирюк он у нас, как есть.

– Это как? – с любопытством спросила пленница.

Она еще не отошла от шока от появления домового, но новое слово уже заставило мозг действовать, побуждая задавать вопросы.

– Так он тот, который о трех головах, – довольно пояснил Игнат, явно ожидавший этого вопроса, – потому и девка ему потребна особая.

– Это как, три? – не поняла Вероника, – у него же только одна, я видела.

– А он чо, перед всеми штаны сымает? – домовой приподнял бровь, выражая крайнюю степень удивления на очень самодовольном лице. – Окстись, девка!

– Три, говоришь… – задумчиво проговорила девушка.

– Ага, – кивнул человечек, – одна сверху думает, две снизу помогают. А вообще, меня Яга прислала. Сказать, что Митрофан завтра вечером воротится.

– Митрофан – это кто? – уста Вероники произнесли вопрос, а мозг еще обдумывал информацию, полученную от Игната. Три… Надо же…

– Так домовой здешний, – пояснил коротышка. – Родственников навещает в соседней деревне. А я, вот, с хозяйством пособляю.

Ощутив тяжесть на своих бедрах, Горыня удивился. Сначала ему показалось, что это лишь остаточное явление сна, навеянного близким женским присутствием и её запахом – дивным легким ароматом непонятных специй, витающим повсюду. Через несколько мгновений мужчина сообразил, что сон – сном, но тяжесть вполне реальная. И, наконец, пока сознание, одурманенное сном, медленно разбирало, что же творится, жаркий девичий голосок прошептал ему на ухо:

– А что, и в самом деле, три?

Змий рванулся в сторону, но поскольку лежал он на самой середине кровати, да еще и пузом книзу, то получилось не очень. Он, кстати, совершенно не мог объяснить природу своего дикого сексуального желания к пленнице. То ли дело, если б хотелось её только сожрать – это было нормальное желание змия к красивой девице, про которое Горыныч не раз слышал от отца или знакомых драконов, однако… может они имели в виду совсем не это? Тогда появлялся скрытый смысл, и… становилось немного страшно. Потому что те же, кто утверждал такое, говорили, что сопротивляться, в конечном счете, бесполезно, и порода все равно возьмет свое.