Сказка для злой мачехи или белоснежка на новый лад - [27]

— У меня самого возникла подобная мысль, — кивнул Дилан, занимая мое место и ловко нарезая говядину, которую я приготовила для обжарки. — Но маг умер десять лет назад, а Ирон считает его своим спасителем.

— Спасение утопающих, дело рук самих утопающих, — язвительно обронила я. — Прости, конечно, но я не верю в совпадения.

— Я тоже.

— Тогда, полагаю, ты тоже не считаешь мага спасителем, а Ирон, возможно, ошибается насчет своей судьбы.

— Не считаю нужным переубеждать его в этом, — Дилан бросил на меня долгий изучающий взгляд. — Таким, как Ирон нужна вера в их предназначение, в судьбу, которую им начертал Светлый.

Я взглянула в спокойное лицо Дилана, и, вздернув бровь, уточнила:

— Это такой намек, чтобы я не лезла, куда ни следует?

— Можно и так сказать, — он тут же сощурил глаза и в его облике мне почудился знакомый лед отчуждения. — Но ты же меня не послушаешь, ведь так?

Намного позже у меня еще возникнет сомнение, что Дилан своим вопросом хотел именно того, чтобы я именно сунула нос не в свое дело и выяснила, что произошло в той деревне, но ответила я иначе.

— Дилан, — покачала головой, выражая тем самым свое разочарование в нем, — я не чудовище, каким ты меня считаешь. Я немного другая, да, но это не значит, что я не понимаю, когда следует, а когда не следует ворошить прошлое. Как я уже сказала, я стараюсь не лезть в душу без надобности.

— Ты не стараешься, — кивнул Дилан, протянул руку и коснулся моей щеки, от чего мурашки поползли по коже, — но рядом с тобой душа сама выворачивается наизнанку, и это меня пугает. Мне хочется рассказать тебе, хочется поделиться с тобой самым сокровенным… Хочется…

Глаза Дилана замерцали. К моим щекам прилила кровь. Будь наша ситуация чуть менее запутанной, я бы сказала, что вижу в его глазах первобытную животную страсть с непреодолимой жаждой обладания, но это брат Ринари, а я сейчас в облике его сестры. Хотя признаюсь честно, когда он так смотрит на меня, кажется, что Дилан видит совсем не морок, и даже не ту меня, какой меня создал бог, а гораздо глубже — он видит меня такой, какая я есть на самом деле. Тогда я начинаю чувствовать себя грязной, словно испачканной своим погрязшим в пороке и алчности мире — и это по-настоящему пугает. Поэтому я отступаю. Отворачиваюсь, пряча свой взгляд и свой стыд.

— Ой, а у вас уже все готово! — радостно всплеснула руками, так вовремя подоспевшая хозяйка харчевни. — Как же здорово, что вы попросились остаться… Ой, простите, я не это хотела сказать. Я очень благодарна вам за помощь. Вы оба просто чудо.

— Пойду, наколю дров, — бросил Дилан через плечо, вылетая с кухни, словно за ним гнались черти.

— Я не вовремя? — сделала жалобные личико Амалия. — Вы с братом о чем-то говорили.

— Да… ничего особенного, — поморщилась я. — Очередной не шибко приятный разговор.

— Ох, прости, — виновато улыбнулась хозяйка харчевни. — Он так о тебе заботится, так заботится — я прямо диву даюсь. Брат у тебя… м-м. — Амалия мечтательно закатила глаза. — Жаль я замужем…. Ой-ой, — захихикала женщина. — Что я говорю?! Что говорю-то?! Ты только Генри не передавай, ладно. Я его очень люблю. Просто твой брат здесь, как глоток свежего воздуха. В Волчьей насыпи, мало кто бывает, а после этих убийств, так и вовсе стороной объезжают — тоска, даже поговорить не с кем. Я-то из семьи с хорошим достатком, — Амалия уселась на скамью, на которой недавно сидел Дилан. — Образование имею — два года. Мало, но мне хватило, чтобы открыть харчевню. А Генри, он у меня из простых. Не глупый, конечно, но он же не женщина, чтобы со мной лясы точить.

— А соседки?

— Да, что соседки, — махнула рукой. — Местные они — необразованные. Сторонятся, говорят: «Где это видано, баба дела ведет», — передразнила женщина кого-то из знакомых. — А мне не в тягость вовсе, даже нравится. Дочка выросла. Второе чадо, — Амалия погладила едва приметный из-за широких юбок круглый животик, — на подходе. А муж мой в счете не очень-то внимателен, вот и занимаюсь я и готовкой и подсчетами. С готовкой сейчас тяжело, боюсь ребенку навредить.

— Правильно, — кивнула я, сдвигая кастрюлю с супом на доску, — сейчас тебе тяжелого таскать не следует, да и руки высоко поднимать не рекомендую.

— Ты знахарка? — тут же заблестели глаза у не в меру любопытной Амалии. — Твой брат ведь так и не сказал, чем вы оба у приезжего мага занимаетесь.

— Можно сказать, мы оба у него на посылках. Мой брат следопыт, а я… трудно сказать, но моя мать была знахаркой, и кое-чему она меня научила.

— А роды принять сможешь?

— Не-ет, — замотала я головой. — Я была слишком мала, когда она слегла от болезни, после ее смерти меня воспитывал брат.

— А ваш отец?

— Я о нем ничего не знаю, — развела руками.

— Тогда понятно, почему Дилан о тебе так заботится — одни вы на белом свете, — сокрушенно покачала головой Амалия.

Закончив с готовкой, я вытерла руки сухим полотенцем и изучающе глянула на хозяйку таверны.

— Амалия, что ты знаешь об убийствах?

— Не так много, — замялась она и тут же подозрительно сощурилась. — А тебе зачем?

— Мастер Ирон приказал нам с братом собрать информацию, — преподнесла я ей нашу легенду. — Как ты понимаешь, самому ему ходить по домам и выспрашивать не по статусу. Этим будем заниматься мы с Диланом, так что если ты что-нибудь знаешь…