Сказка без чудес - [91]

На окраине Колобродово, у самой опушки леса, была организована стоянка для автотранспорта прибывающих участников праздника.

Многие из них уже собрались.

Глеб Сергеевич определил это по нескольким вставшим здесь на прикол оранжевым школьным автобусам с надписью «Дети», их собратьям, расписанным гжельскими узорами — для артистов, регионального министерства культуры. А также по десятку разнокалиберных легковушек, чужеродно приткнувшихся в пожухлой степной траве — от тронутых ржавчиной, явно принадлежащих местным жителям «Нив» и «пятёрок» до сверкающих победно начальственных внедорожников.

Шустрый распорядитель, странно смотрящийся здесь, по колено в полыни, в строгом чёрном костюме-тройке и чуть сбившимся от запарки галстуком, определил безошибочно по номерному знаку принадлежность «Волги» к областной администрации, и указал для неё особое место, чуть в стороне, выгороженное жёлтой лентой на колышках. А пока автомобиль добирался туда, хрустя стеблями сминаемой травы, бежал рядом, преданно и запалённо дыша, как собака.

Выбравшись, наконец, из душного салона, Дымокуров не без удовольствия вдохнул полной грудью, действительно удивительно чистый здесь, на целебной хвое настоянный, воздух. И, небрежно поздоровавшись с распорядителем — наверняка мелким клерком из местных муниципалов, попенял ему начальственным тоном:

— Что ж вы, голубчик, просёлочную дорогу-то прогрейдеровать не сообразили? Придётся губернатору по вашим колдобинам да ямам трястись!

Муниципал потупился покаянно. А Глеб Сергеевич неторопливо, критическим взором окидывая окрестности — где, в чём ещё упущения? — побрёл к лесу.

К месту, где предполагалось развернуть главное действие по пуску в эксплуатацию судьбоносного для области производства, с всенародным ликованием по этому поводу, вела широкая просека, щедро, с запасом, проложенная среди вековых сосен.

Рухнувшие под острыми зубами бензопил могучие стволы деревьев тоже сгодились. Их, очистив от сучьев, отхватив макушки и укоротив по размеру, ровными рядами уложили на песчаный, плохо держащий тяжёлую технику, грунт. Вымостив, таким образом, крепкую гать, ведшую сначала к просторной поляне, где состоится празднество, а потом дальше, вглубь леса, уже к буровой.

Глеб Сергеевич, осторожно ступая замшевыми ботинками по сырым брёвнам, ещё сочащимся, будто кровью из ран, липкой смолой, с досадой думал о том, как легко здесь испачкать, сгубить обувку, и что её от этой клейкой, янтарно-жёлтой субстанции потом никогда не ототрёшь, не отмоешь. И вообще ходить по телам этих поверженных исполинов не слишком удобно. А вот грузовикам проезжать в самый раз. Конечно, деревянная дорога эта недолговечна, даже столетние стволы не выдержат веса многотонных нефтеналивных махин, которые начнут ежедневно курсировать по этой гати к скважине и обратно, однако это дело поправимое. Леса вокруг много, на нужды нефтяников хватит…

Поляна, значительно расширенная с помощью всё тех же бензопил, чтобы вместить всех участников праздника, и достигшая теперь размеров футбольного поля, напоминала сейчас ярмарочную площадь.

По её краям, под сенью уцелевших до поры сосен, разместились многочисленные торговые точки, столы и прилавки, уставленные всяческой снедью на выбор — от мороженого с газированной водой до пропаренных, прямо с варку, мантов и пельменей. Кое-где курился дымок, пахнущий шашлыком и курицей-гриль, из чащи доносился треск ломаемых ветвей и стук топоров — рубили сучья для растопки мангалов.

На многих столах пыхтели самовары, подогретые тлеющими в их латунном нутре сухими еловыми шишками, стояли вазочки, розеточки, и солидные трёхлитровые стеклянные банки с разнообразнейшим мёдом. Привезённым сюда в основном из соседней Башкирии, где ещё сохранились липовые леса.

Гомонили, весело перекликаясь, продавцы и первые покупатели.

Местные мужики, закатывая блаженно покрасневшие глаза с припухшими веками, глохтили пиво прямо из горлышка пластиковых «полторашек» — поправлялись «после вчерашнего».

В дальнем конце поляны, несколько на отшибе, просматривалась нефтяная вышка. К ней вела просека, вымощенная всё теми же срубленными под корень соснами, ближе к буровой пересечённая красной широкой лентой. Её, по задумке устроителей праздника, должен был под всеобщее ликование и аплодисменты перерезать специально заготовленными серебряными ножничками губернатор. И дать, таким образом, старт началу добычи нефти в Заповедном бору.

К буровой через всю поляну тянулись электрические провода, развешенные на столбах из тщательно ошкуренных и вкопанных в землю, прямых, как корабельные мачты, сосновых стволов.

В центре поляны возвели просторную сцену, пахнущую свежей пилёной доской. На ней уже возились, устанавливая и подключая аппаратуру, разворачивали змеящиеся электрокабели техники, мельтешили шоумены, поднаторевшие в проведении подобных культурно-массовых мероприятий.

Возле сцены гомонили артисты — женщины в кокошниках и сарафанах ярких расцветок, мужики в алых рубахах, в которых исстари любили щеголять палачи, в хромовых сапогах и лихо сдвинутых набекрень клоунских кепках с огромными фальшивыми цветками над козырьком.