Сказать по правде - [27]

– Ты же хочешь от меня откупиться, да? – говорит она, выгружая из багажника на тротуар картонную коробку.

– Эм, – недоуменно говорю я. – Да?

Пейдж ухмыляется.

– Отнеси это за меня в глубины Мордора.

– Что? – хмурюсь я.

Она кивает на витрину у меня за спиной. Проследив за ее взглядом, я обнаруживаю надпись «Глубины Мордора» над витриной, полной пыльных книг в мягких обложках с замысловатыми фэнтезийными картинками.

Я скрещиваю руки на груди.

– Знаешь, – говорю я, – то, что я хочу, чтобы ты меня простила, не делает меня твоей личной рабыней.

Ухмылка Пейдж не гаснет ни на секунду. Она пожимает плечами. Я замечаю, что по улице едет счетчица – и Пейдж, наверное, тоже, потому что она без лишних слов запрыгивает в машину и уезжает.

Я смотрю на коробку.

Я просто хотела отдохнуть. Но… мне действительно еще пару часов не нужно возвращаться домой. Сомневаюсь, что мама станет мне звонить, даже если я не приду домой ужинать. Я действительно хочу постараться сделать так, чтобы понравиться Пейдж.

Перед книжным магазином я на секунду задерживаюсь, оценивая отвратительный дизайн. «Фантастика и фэнтези (б/у)» – написано торопливым почерком, маркером на картонной табличке, под названием магазина. В одной из витрин висит невероятно подробная модель дракона, с прозрачной леской вокруг шеи и чешуйчатого хвоста. Деревянные полки, забитые толстыми книжками в мягких обложках, заполняют магазин; на обложках – неописуемые сцены с лунами, поднимающимися над сверкающими городами, космическими кораблями, палящими из всех орудий, и едва одетыми эльфийскими девами и волшебницами, противостоящими длинноволосым рыцарям.

«Ну и ладно». Наполовину вздыхая, наполовину ворча, я подхожу к коробке, подцепляю ее под дно и поднимаю.

Она тяжелая. Я заглядываю под крышку. Содержимое только усиливает мое любопытство. Пейдж хочет, чтобы я отнесла в магазин… швейную машинку, массивную и устаревшую. Неудивительно, что коробка весит сто фунтов. Помимо машинки, в коробке лежат отрезы разноцветной ткани, фиолетовые и красные, и пара мотков черного кружева.

Я вхожу в «Глубины Мордора» и едва не роняю коробку себе на ноги. Потому что передо мной оказывается мой единственный бывший парень, Грант Уэллс, который сидит в выцветшем зеленом кресле среди стопок книг, в чулках в сеточку.

И в корсете.

И в кружевном белье.

Я застываю в дверях. Магазин почти пуст, но в креслах вокруг Гранта, как я понимаю, образующих читательский уголок в отделе научной фантастики, оказывается несколько человек, которых я знаю по школе. Эбби Флейшман и Чарли Ким перегибаются пополам от смеха и подбадривают Гранта. Единственный посторонний посетитель магазина, мужчина средних лет с длинным хвостом, в футболке с надписью «Зима уже близко»[11], рассматривает Гранта с недоумением и тревогой.

Я встречаюсь с Грантом глазами. Он издает сдавленный писк, словно ему кто-то заехал по яйцам, и вскакивает из кресла.

Я совершенно не хочу к ним подходить. Не только потому, что от вида Гранта в этом наряде мне крайне не по себе, но он неизбежно напоминает мне о том, какой полной катастрофой была моя единственная предыдущая попытка встречаться с парнем.

Это была невообразимая оплошность, прискорбная ошибка из числа тех, о которых я буду мечтать забыть каждый день лет до восьмидесяти. Грант Уэллс – причина того, что я отказалась от парней на два года. Я вступила в эти отношения, не обдумав решение тщательно – не взвесив практичность этого парня, то, насколько он мне подходит, возможность наличия у него девушек прямо сейчас – и все закончилось ужасно.

Мы встречались две месяца, в одиннадцатом классе. Я настойчиво флиртовала с ним, пока он встречался с Ханной Варшоу. Почему? Честно, не знаю. Он был лучшим другом Брэда, и мне казалось относительно логичным встречаться с ним, пока Морган встречается с Брэдом. Морган специально не пригласила Ханну на вечеринку по случаю своего шестнадцатилетия, и Грант не устоял перед моим белым бикини на веревочках. Мы перепихнулись в джакузи. На следующий день я рассказала Ханне, она его бросила – и он стал моим.

Проблема была в том, что он так и не разлюбил ее. Я это видела, и возможно, что отреагировала плохо. Я флиртовала с его друзьями, я игнорировала его, и демонстрировала Ханне наши отношения, чтобы она не захотела принимать его обратно. Я была по сути худшей девушкой в мире. К тому времени, как я прилюдно его бросила, я была не похожа на себя. Я превратилась в свою мать, которая цепляется за свою безнадежную привязанность к отцу, несмотря ни на что, занимается мелочными интригами и сохнет без внимания мужчины, с которым у нее никогда ничего не получится. После Гранта я решила, что буду тщательно планировать, с кем встречаюсь, чтобы защитить себя от одержимости парнем, который этого не стоит.

Грант тем временем перестал общаться с популярными ребятами и, надо полагать, оказался в кругу Пейдж.

В корсете. И чулках в сеточку.

Надеюсь, что проживу достаточно долго, чтобы забыть эту картину. Мне нужно срочное отступление. Неважно, что Пейдж хочет завербовать меня в долговое рабство в обмен на ее прощение.