Сказания о Кудым-Оше и Пере-охотнике - [4]

Злую рану не прикроет.

А враги теснят чудинов

И жилища их зорят.

И тогда сказала Пэвсин:

— Дайте злобным чужеземцам

Что им надо — пусть уходят,

Не творя у нас разбоя,

Пощадив детей и старцев.

То, что наше, к нам вернется,

Зло добра не принесет им,

Зло рождает только зло.

И чужим добром наполнив

Лодки, вороги уплыли.

Но решили по дороге

Разделить свою добычу.

Глядь, а в лодках не товары —

Стебли жесткие пикана.

И враги друг друга стали

В подлой краже обвинять.

Чуть они не перегрызлись

Меж собой, как росомахи.

А одумавшись, решили

Возвратиться к поселенью,

И, как гуся для похлебки,

Ощипать чудинов хитрых,

Запалить их городище,

Племя их перевести.

Чикыш, Пэвсин и другие

Ворожеи и знахарки

Умоляют духов жизни

Воскресить мужей убитых

И вернуть из края мертвых

Удалого Кудым-Оша.

И под стон и пляску бубнов

Вспыхнул жертвенный костер.

А уж лодки чужеземцев

Правят прямо к городищу.

А Костэ над мужем плачет,

И слеза ее проникла

Через рану в сердце Оша.

Сердце пама встрепенулось,

Искра жизни в нем затлела,

И очнулся он от сна.

Как на пир спешат вороны —

Лезут вороги на берег.

Обнял Ош валун руками,

На плечо взвалил больное

И поднял с последней силой

Тот валун над головою,

И с горы тот камень бросил

Прямо в скопище врагов.

До небес всплеснулись брызги,

Над рекой взревела буря,

Перевертывая лодки

И людей сметая с кручи,

Вихрь валил деревья с корнем,

На врагов стволы швыряя.

По пещерам да по ямам

Расползаются они.

Долго буря бушевала,

Лишь на третий день утихла.

Возвратились в кар мужчины,

Ош оправился от хвори,

А пришельцы выползают,

Словно крысы, кто откуда:

— За себя дадим мы выкуп,

Отпусти нас,

Пощади!

Молвил Ош:

«Идите с миром.

Своему скажите хану:

Кто придет,

Замыслив злое,

К нам, тот голову оставит,

Кто прибудет к нам с товаром

Честный торг вести и мену,

Одарим того мехами

Черных лис и соболей».

5

В земли южные чудины

Провожают Кудым-Оша.

И Костэ с малюткой сыном

Перед идолом горбатым

Ставит жертвенный напиток.

Ош стрелу пустил в березу —

В самый центр стрела вонзилась.

Предвещая добрый путь.

Новый месяц народился,

Подросли птенцы тетерки,

Желтый лист в кудрях березы,

А чудины все в дороге.

Наконец приплыли в город,

В устье Камы полноводной,

Поднесли подарки князю —

И меха, и пьяный мед.

В гости князь зовет чудинов,

Ставит чару перед каждым.

Хлеба теплого из печи

Преподносит по ковриге.

Вкусен хлеб —

Язык проглотишь,

Мягче самой нежной рыбы,

Мяса жирного сытнее.

Удивился Кудым-Ош.

Князь ведет его на поле,

Где качаются колосья,

Говорит, как сеять зерна,

Как муку из них готовить,

Как в печи румяной коркой

Покрывается коврига…

Привезли домой чудины

Зерна ржи и ячменя.

Поле первое вспахали.

Много хлеба народилось.

И из всех чудских селений

Ош к себе гостей сзывает.

Их встречает

Хлебом-солью,

Пивом искристым ячменным,

И для первого посева

Всех зерном он наделил.

…Долго прожил Ош на свете,

Славных дел свершил немало,

А как смерть в глаза взглянула,

Повелел в гробу кедровом

Положить себя в пещере:

— Буду спать я сколько надо,

А когда вам станет худо,

Позовите — я приду.

ТРИ СКАЗА ПРО ПЕРУ-ОХОТНИКА

Жил Пера в давние года.

Глаза — что неба просини,

Огнем пылает борода,

Как лист рябины осенью.

Родимый дом ему — тайга.

Силен он был на диво,

Лосей упрямых за рога

В деревню приводил он,

К сосне прислонится — сосна,

Не скрипнув, рухнет наземь.

Была и силушка дана,

Был Пере дан и разум.

В краю пермяцком оттого

И чтут его в особицу,

Что был народа своего

Он силой, правдой, совестью.

ПЕРА И ЛЕШИЙ

Зеленым мхом до пят зарос

Пермяцкий леший Висел,

Собачьи уши,

Птичий нос,

Глазищи, как у рыси.

Шагал он грозно по тайге,

Сшибая кедры лапой,

И путь переступал реке

Его дырявый лапоть.

А дом его на три угла

Стоял за Кайским волоком,

И в страхе парма вся жила,

От горя выла волком.

Подарки клали пермяки

На пень ему покорно —

Собачью печень,

Пироги,

Яички птицы черной.

Над ними тешился он всласть.

Любил всего охотней

Дороги путать, тропы красть,

Чтоб заплутал охотник.

Идешь в тайгу — знай наперед

Народные заветы:

Иль шапку — задом наперед,

Полу — изнанкой к свету,

Иль стельки так переложи,

Чтоб в левом лапте — правая,

И перестанешь ты кружить,

К дороге выйдешь правильно.

Но всюду Висел на пути,

И злы проказы лешего:

Угонит зверя — не найти,

В капканы крыс навешает.

А сколько он детей унес

К себе за волок Кайский!

Не от дождей, от горьких слез

Промок весь край Прикамский.

Был Пера молод. Налегке,

Колчан привесив к поясу,

Бродил по Вишере-реке,

По Каменному поясу.

Но коль беда в родном краю.

И Пере жить невесело,

И он ведет тропу свою

К владеньям злого Висела.

А вот и Кайский волок тот,

Мягка тропа — без кочек,

Но кто огонь здесь разведет,

Тот гибель сам себе найдет:

Лешак его прикончит.

Ты, леший, злобен и хитер,

Но и у Перы глаз остер!

Он на тропе раздул костер,

Чайком себя потешил.

Но дрогнул вдруг лесной простор,

Спешит сквозь чащу леший.

Идет, во весь поднявшись рост,

К земле березы клонятся,

Галчата выпали из гнезд,

Зверье в логах хоронится.

Идет — и нет его грозней:

Ручищи — до коленей,

А морда — словно бы на ней

Копали мох олени.

— За то, что здесь костер зажег,

Пришел сюда, непрошен,

Я посажу тебя в мешок

И в черный омут брошу!

— Иди-ка ты, скажу добром,

Своей дорогой, Висел!

И Пера сохнуть над костром

Портянки поразвесил.

Лешак глядит через плечо,

С досады глаз скосил он: