Сказание о Бахраме Чубина из «Шахнаме» - [4]

Сказал — и тут же испустил он дух.

В слезах склонился над отцом Настух.

Дворец внезапно огласили стоны,

И шахиншах воскликнул, потрясенный:

«Нам передав пророческий рассказ,

Увы, Михронситод ушел от нас.

Хвала Яздану, что благое слово

Услышал я от мудреца святого:

Когда бы я один помешкал час,

Унес бы он в могилу свой рассказ.

Мужи простые и мужи совета!

Пока не выполните вы завета, —

Не зная сна, усердием горя,

Ищите вы того богатыря,

Ищите, чтоб спасти себя от смерти,

Шагами землю всю теперь промерьте!»

У шахиншаха верный был слуга.

Была ему держава дорога.

Фарруха сын, известный простодушьем,

Он величался во дворце конюшим.

«Пребудь, — сказал он шаху, — милосерд.

Мне кажется, что-то собранье черт,

О коем старец говорил правдивый,

Являет всадник смелый, горделивый,

Из тех людей, чье ремесло — война.

Зовется он Бахрамом Чубина.

Им пренебречь не вправе мысль благая:

Останемся ни с чем, пренебрегая.

Он управляет далеко отсель:

Ты дал ему Барду и Ардабель.

Он возглавляет малую дружину,

Правитель он, покорный господину».

Тогда к Бахраму послан был гонец,

Чтоб он привел Бахрама во дворец.

Приказ Ормузда, речь Михронситода

Услышал от посланца воевода.

Глава третья Ормузд назначает Бахрама Чубина главным военачальником

Бахрам, прервав военные труды,

Свою дружину двинул из Барды.

Усталый, потный, рослый и кудрявый,

Предстал он пред властителем державы.

Внимательно и долго шахиншах

Глядел на всадника: в его очах

Он прочитал одно лишь благородство,

А все черты являли с теми сходство,

Которые назвал Михронситод.

Избавился властитель от забот

И рассмеялся громко, счастья полон,

И ласково с Бахрамом речь повел он.

Увидел шах, что воин утомлен,

Что нужен отдых воину и сон.

С Бахрамом он простился благосклонно.

Когда же ночь, как мускус благовонна,

Решила сбросить черную чадру,

И солнце лик открыло поутру,

К царю пришел Бахрам, покинув ложе,

И расступились перед ним вельможи.

Ормузд велел Бахраму место дать

У трона, там, где восседала знать.

Поведал миродержец мужу брани

Слова о Совашахе, об Иране,

Затем спросил: «Как мне спасти страну:

Мир заключить или начать войну?»

И был ответ: «Пошли войска в сраженье,

Иначе ты потерпишь пораженье.

Лишь малодушный заключает мир,

Когда противник нарушает мир.

Чем будешь ты смиренней и покорней,

Тем будет враг надменней и упорней.

Ты должен радостно итти на рать,

Мол, воевать тебе, — что пировать,

В таком решении — залог величья,

А малодушья не могу постичь я».

Спросил Ормузд: — «Что выгодней для нас:

Повременить иль бой начать сейчас?»

И тот ответил: «Разумом владея,

Не мешкают, чтоб наказать злодея.

Так начертало мудрости перо:

«Несовместимы подлость и добро».

Ты прикажи готовиться к походу, —

Солью́ в один поток огонь и воду.

Иначе ждет тебя дурной конец:

Другой наденет царский твой венец.

Когда искусство боя мы проявим, —

Победу подчиниться нам заставим,

Всевышний нас не упрекнет, и впредь

Не будем перед ратью мы краснеть.

Позор — познать без боя пораженье,

Десятка тысяч не послав в сраженье!

Но если ты свою покажешь мощь,

И наши стрелы превратятся в дождь,

И в тучи превратятся наши луки,

И мы возьмем сто тысяч сабель в руки,

То двинемся с надеждою в поход.

Увидим, что сулит нам небосвод:

Иль зло пред силою добра померкнет,

Иль сила зла добро во прах повергнет».

Услышал речь Бахрама шахиншах,

И радость вспыхнула в его глазах.

Когда прием закончился у шаха,

Вельможи, ставшие добычей страха,

Сказали воину перед дворцом:

«Ты не прикидывайся храбрецом.

У Совашаха воинов так много,

Что муравьям преграждена дорога.

Зачем же ты сказал царю царей,

Чтоб он послал на бой богатырей?»

Но так Бахрам ответствовал вельможам:

«Я верю, что врага разбить мы сможем.

Пусть властелин прикажет поскорей, —

Я поведу на бой богатырей».

Вельможи к властелину поспешили

И о словах Бахрама доложили,

Хваля его, и с помощью прикрас

Преувеличили их в десять раз.

Их весть обрадовала миродержца,

Она развеяла заботу сердца,

И шахиншах Бахрама объявил

Военачальником иранских сил.

Бахрама шахиншах возвысил в сане,

И если знатный спрашивал в Иране:

«Кому отныне подчиняться нам?»

Шах отвечал: «Начальник ваш — Бахрам!»

Вот, препоясанный мечом тяжелым,

Предстал глава похода пред престолом.

Сказал: «Владыка! Счетчик пусть придет,

Пусть воинов он сделает подсчет,

Но только тех сынов твоей державы,

Что не жалеют жизни ради славы».

Ответил шах: «Отныне ты — глава,

Для воинов приказ — твои слова».

Перед Бахрамом выстроили войско:

Лишь тот, кто обладал душой геройской,

Кто мужества и силы был венцом,

Назваться мог бахрамовым бойцом.

Военачальник выбрал самых смелых,

Двенадцать тысяч всадников умелых,

Познавших силу палиц и мечей, —

Одних сорокалетних силачей:

Коль был моложе или старше воин,

Он жалованья не был удостоен.

Не знал Бахрам ни отдыха, ни сна.

Назначен был боец Ялонсина,

В чьем сердце клокотало мести пламя,

Главою над срединными рядами,

Чтобы, коня вздымая на дыбы,

Скакал он перед строем в день борьбы

И восклицал, знатнейших вдохновляя:

«Вступайте в битву, мужество являя!»

Другой, Изадгушасп, чей верный конь

Без трепета скакал через огонь,

На двух крылах — на правом и на левом —

Готов был поражать туранцев с гневом.

Кундогушасп, догнать способный льва,

Был в войске тыловых частей глава.