Скандальная репутация - [96]

Розамунда задумчиво взглянула на портрет матери.

— Тебе ее не хватает? — спросила она. — Ты никогда не говоришь о маме.

Отец улыбнулся:

— Наверное, я никогда не говорю о ней потому, что мысленно веду с ней долгие беседы каждый день.

— Ты очень ее любил?

— Да, — просто ответил он.

— И ты никогда не пытался найти другую любовь? Другую жену?

Граф посмотрел на портрет, и его лицо осветила нежная улыбка.

— Никогда, Розамунда. Знаю, я всегда говорил тебе, твоим братьям и сестре, что не хотел для вас злой мачехи, но это было не совсем так. Я был слишком смущен, чтобы сказать правду. Некоторым людям за всю жизнь так и не удается найти любовь, такую, какая связывала меня и твою маму. Мне повезло. Мне было дано шестнадцать лет, о которых я буду помнить всю жизнь. Мне ничего не нужно, кроме этой памяти. Ну и моих детей, конечно. А теперь, когда ты и Сильвия вернулись ко мне, я абсолютно счастлив.

Розамунда подошла к отцу и утонула в его теплых объятиях.

— Я тоже, папа.

— Ты говоришь правду, Роза?

— Как ты можешь сомневаться? — не слишком натурально возмутилась Розамунда.

— Потому что, судя по всему, ты больше не моя «Опасная красота», готовая пойти на все, чтобы добиться желаемого.

Розамунда отшатнулась, потрясенная словами отца.

— Все мои желания связаны только с тобой, Финном и… — Увидев выражение отцовского лица, она замолчала.

— Ты уверена, что все так и есть, Роза? — Неужели он читает ее мысли? — Мне ненавистна мысль о расставании с тобой после все этих мучительно долгих лет, но пойми, родная, я хочу, чтобы у тебя было то, что когда-то имел я.

Притворяться не было смысла. Она покрутил пуговицу на его жилете.

— Ата сказала, что на этом балу будет сделано важное объявление. Уверена, она объявит о помолвке герцога с графиней Шеффи.

Последовало долгое молчание.

— Мне трудно поверить, что мужчина, который помог тебе сесть в экипаж всего две недели назад, может совершить такую катастрофическую глупость. Он любит тебя, Роза. Я это понял, побеседовав с ним всего пятнадцать минут. Вопрос в другом — любишь ли ты его? Ты настолько хорошо научилась скрывать свои чувства, что мне приходится спрашивать, чтобы быть уверенным.

— Я не могу дать ему ребенка, — прошептала Розамунда. — Наследника.

— Но ты любишь его.

— Папа, ему нужен наследник. Для него, для бабушки, для смысла жизни. Ты сам только что сказал, что счастлив в нашем окружении и можешь жить без любви женщины.

— Нет, ты извращаешь мои слова. Думаю, я все равно женился бы на твоей матери, даже если бы знал, что она бесплодна. Но, говоря честно, это было бы трудное решение, потому что я всегда хотел иметь большую семью. — Он вздохнул. — Возможно, герцог согласится отказаться от ребенка. У него же есть дееспособный наследник.

— Но… — забормотала она.

— Дорогая, — перебил ее отец, — ты собираешься превзойти свою сестру в том, за что сама же ее осуждала. Да, я тебе не говорил, меня приводит в восторг то, как она последовательно опустошает городские магазины, покупая себе приданое.

Розамунда невесело усмехнулась. Отец поцеловал ее в лоб и тихо сказал:

— Иногда эгоизм — достоинство.

В четверти мили от Розамунды Люк сидел за столом в библиотеке и в тысячный раз думал, кто из них хозяин, а кто служащий.

— Достаточно, Брауни, — нетерпеливо сказал он. — Я понял твою точку зрения. Раз уж мы не можем позволить себе городской дом для вдов в этом сезоне, отошли их в Эмберли.

— И ты должен, наконец, рассказать, бабушке об истинном состоянии дел. Больше не будет ни одного бала — после того, который уже состоялся, ни одного таинственным образом унаследованного дома, ни…

— Чего еще не будет? — поинтересовалась Ата, бесшумно проскользнув в комнату. Ничего подобного ей раньше не удавалось, учитывая ее пристрастие к высоким каблукам.

Люк подпрыгнул, молясь, чтобы она услышала не слишком много. Бабушка выглядела очень маленькой. Ему казалось, что она с каждым днем все больше усыхает. И он попытался сменить тему.

— Сегодня ты решила не надевать свои ходули? — спросил он, указывая на ее ноги. Ох как ему не хотелось ее расстраивать!

Ата гордо подняла голову.

— Грейс настояла, чтобы я купила эти туфли, и мне не хотелось ее разочаровывать. Но ты не ответил на мой вопрос. Я отчетливо слышала, как мистер Браун предложил тебе рассказать бабушке об истинном положении дел. Он сказал, что больше не будет балов, домов и… чего еще не будет?

Черт бы побрал ее слух! Почему она не впала в маразм, как большинство ее сверстниц? Впрочем, какая теперь разница? Женитьба на Грейс Шеффи изменит все. Так что можно без опаски рассказать бабушке о печальном финансовом состоянии их семейства.

Что он и сделал.

Ата тихонько сидела на стуле напротив Брауни, а Люк, меряя шагами комнату, рассказывал, что никакой родственник никогда не оставлял ей в наследство недвижимость и что до сих пор ему с большим трудом удавалось финансировать ее благотворительность во «Вдовьем клубе». Остановившись у камина, он скрестил руки на груди.

— Но ты не должна волноваться, Ата. Скоро все снова будет в порядке. Все знают, что жизнь аристократических семейств развивается циклически. Первое поколение сколачивает состояние, второе его тратит, третье женится на богатой, и цикл начинается снова. Как раз сегодня я намеревался просить Грейс выйти за меня замуж. Ата засияла.