Скандал у озера - [163]

Это были именно те слова, которые хотела услышать Фелиция, двадцативосьмилетняя вдова, носящая траур по мертворожденному сыну.

Сен-Прим, ферма Клутье, пятница, 29 июня, 1928

Примерно две недели протекли в относительном спокойствии, которое Жасент сравнивала с прекращением военных действий между двумя битвами. «Это ненадолго, затишье не может просто так продолжаться», – думала она, покусывая кончик своей ручки.

Сведения, которые им с Сидони удалось добыть в Перибонке, в первые дни после их поездки оказались новым источником скорби. При мысли о том, что ее младшая дочь посреди зимы была узницей в стенах какого-то семейного пансиона, Альберта принялась осыпать себя горькими упреками. И даже Шамплен, причудливым образом ставший более мягким, воскликнул, что стал бы искать свою дочь, если бы ему было известно, что с ней.

– Неужели, папа? – удивился Лорик. – Нет, ты говоришь это потому, что Эмма мертва, а тогда ты бы заявил, что она может там оставаться.

За спорами последовало некое подобие покоя. Однако накануне вечером в семье не прекращали размышлять о том, как же найти малышку Анатали. Но нескончаемые дискуссии оказались безрезультатными. Письма, отправленные Жасент сестрам-августинкам в Шикутими и в епархию, тоже остались без ответа.

Вздохнув, Жасент перечитала письмо, которое только что написала Пьеру. Он работал на лесопилке в Сен-Фелисьене, где намеревался трудиться по меньшей мере до их свадьбы.

Мой дорогой Пьер!

Сегодня днем я остаюсь одна дома, и я бы очень хотела, чтобы ты устроил мне сюрприз и появился здесь, на пороге моей комнаты. Мы с тобой виделись всего пару часов, 15 июня, в тот день, когда ты привез к нам Лорика.

Мне так тебя не хватает, и я бы охотно вышла за тебя прямо сейчас.

Сообщу тебе несколько последних новостей. Что касается моих родителей, тут ничего не изменилось; но, кажется, они помирились. Я бы сказала даже, что никогда не видела, чтобы они были так близки. Сидони отправилась в Сент-Эдвиж вместе с Журденом Прово. Она закончила работать над заказом для матери этого молодого человека: платье и две летние блузки. Теперь она должна проверить, нужно ли что-то подкорректировать. Мои расспросы о нем оказались тщетными — она утверждает, что этот полицейский, который явно в нее влюблен, ей не нравится.

Дедушка Фердинанд все так же предается разгадке кроссвордов, чаще всего у своих соседей, французов, как говорит мама. Я спокойна, оттого что знаю, что он в хорошей компании. И все же под вечер я навещаю его, и мы пьем чай, неизменный чай.

Папе и Лорику нравится их работа на сыроварне Перрона, а особенно Лорику, который упаковывает головки чеддера в компании милой рыжей девушки по имени Амели. Я ежедневно погружаюсь в домашние хлопоты, с тем чтобы убить скуку: стираю, заготавливаю варенье, занимаюсь покраской дома снаружи. У меня все еще нет возможности обустроиться медсестрой — Сьюзен Валлис нам так и не ответила.

Теперь я даже не могу поболтать с Матильдой. Она ушла из дому, не предупредив меня, ничего не объяснив. Это случилось шесть дней назад. Но и до этого она вела себя не так, как обычно, — говорила, что занята, и поскорее меня выпроваживала. Кюре заверил меня, что она уже не раз так отлучалась. Когда такое происходит, он ужинает в монастыре, а в полдень голодает. С тех пор как она исчезла, бедняга Паком бродит по деревне, словно неприкаянный. Я дважды встретила его у церкви, но стоит мне поздороваться с ним, как он убегает.

В последнее время все кажется мне странным, но я не хочу тебе досаждать. По вечерам, перед тем как заснуть, я надеюсь услышать, как камешек бьет по моей москитной сетке, и надеюсь увидеть тебя здесь, у дома. Увы! Мы приняли решение вести себя серьезно, как и подобает обрученным.

Крепко тебя целую,

Жасент

Разочарованная написанным, Жасент едва не разорвала листок бумаги.

– Зачем отправлять ему это? Я пишу о семье, Матильде и Пакоме, как и в предыдущем письме, – вслух возмутилась она. – Но я не отваживаюсь написать все те слова любви, от которых я задыхаюсь.

Она стала шагать по комнате. Было настолько жарко, что на ней была только широкая туника из цветастой пряжи.

«Я хотела бы сказать Пьеру, что люблю его, что хочу оказаться голой в его объятиях, почувствовать его тело рядом с собой и во мне. Он – моя самая безмерная радость на земле».

Пес Жактанса Тибо лаял, и его гавканье было скорее радостным, чем угрожающим. Жасент замерла, вспомнив, что мать в это время находилась у постели Артемиз. Накануне их соседка произвела на свет маленькую девочку – ее супруг принимал роды. Доктор Фортен ограничился осмотром новорожденной и поздравлением родителей.

– Наверняка они принимают посетителей, а я обещала маме прийти. Где витают мои мысли? Ах да, в Сен-Фелисьене…

Она наскоро оделась и причесалась. Спустя десять минут она уже входила в комнату роженицы. Альберта вязала, сидя у кровати, на которой важно возвышалась Артемиз со своей малышкой у груди. У окна стояла Матильда.

– Здравствуй, голубушка, – приветливо поздоровалась она. – Я вернулась.

– Я вижу! Здравствуйте, мадам Тибо. Я пришла посмотреть на малышку.