Скандал у озера - [11]

«Может быть, именно поэтому Эмма всегда была маминой любимицей: ее рождение причинило маме столько страданий! – думала Жасент. – Это лишено логики, но порой человеческая душа – потемки! Может быть, Эмма любила солнце, летнюю жару и свет именно потому, что провела первые месяцы своей жизни в ледяном и страшном мире…»

Это бесконечное «может быть»… Взрослея, Эмма становилась все более шаловливой и непослушной. Девочка любила проводить время, гуляя с мальчишками из деревни, она никогда не помогала по дому. «Да, она была кокеткой с самого детства! – вспоминала Жасент, и вновь у нее на глаза наворачивались слезы. – Эмме всегда нравилось краситься, словно в шутку, для игры, но косметики у нас не было, поэтому веки она красила кусочками угля, щеки обмазывала мукой, губы – черничным соком… после этого она была похожа на настоящего маленького клоуна!»

Проблемы начались, когда Эмме исполнилось пятнадцать. Она превратилась в очаровательную девушку, наделенную сполна всеми женскими прелестями, из-за чего казалась гораздо старше своего возраста; тогда она стала сбегать из дому, гулять по деревне под руку с мальчиками, всегда разными. И Жасент вместе с Сидони отчитывали ее, даже наказывали, но никогда не рассказывали о ее проделках маме.

Жасент тяжело вздохнула. Она открыла глаза и погрузилась в созерцание мрачного пейзажа: лил серый, почти черный дождь, повсюду – мутная, как и всегда при наводнениях, вода, которая увлекала за собой куда-то вдаль свои трофеи в виде деревьев, сучьев и даже кухонных приборов, унесенных с первого этажа какого-то заброшенного дома.

– Ужасное зрелище, не правда ли, мадемуазель? – неожиданно спросил второй пассажир такси.

Присутствие этого мужчины удручало Жасент – лучше бы ехать одной. Ей не хотелось с ним разговаривать и обмениваться впечатлениями о происходящем за окном.

– Я из Сен-Жерома, – тем не менее продолжал незнакомец. – Летом 1926 года наводнения разрушили самый большой лес вязов в Северной Америке. Я плакал, мадемуазель, да, плакал, глядя на эти прекрасные деревья, которые десятки лет мужественно боролись со всеми превратностями природы, а теперь были принесены в жертву ради сумасшедших прибылей компаний. И только для чего? Чтобы обеспечить электричеством новые заводы для развития экономики в регионе! Но ведь наши отцы и деды обходились как-то без всех этих современных изобретений, лампочек, уличного освещения… Они работали на земле, плодородной земле, которая кормила страну.

– Я знаю, мсье. Мне жаль, но я хотела бы собраться с мыслями – сегодня я потеряла родную сестру.

– О, мадемуазель, простите меня! Примите мои соболезнования!

– Спасибо, мсье.

Жасент закрыла глаза, повернувшись к окну автомобиля и приняв позу человека, который хотел бы, чтобы его оставили в покое: ощущение, которое, как она искренне думала, ей никогда не придется испытывать. «Кто убил Эмму – Пьер или я?» – спрашивала она себя.

Этот мучительный вопрос вновь разбередил ее открывшуюся душевную рану. И как бы из тумана выплывало озаренное ясным взглядом лицо, лицо, которое она никогда не сможет забыть.

«Пьер, если это ты, я буду ненавидеть тебя до последнего своего вздоха», – поклялась Жасент.

Глава 2 Разногласия

До Ривербенда, промышленного пригорода Альмы на острове Малинь, Жасент пришлось ехать два часа.

«А я-то была уверена, что никогда сюда не вернусь!» – подумала она.

Оставшийся путь ей пришлось пройти пешком, что помогло немного успокоиться и прийти в себя. И все же, когда она с мертвенно-бледным лицом остановилась у крыльца нового здания, ничем не отличающегося от десятков других таких же домов в округе, на сердце у нее было тяжело. Она не была уверена, что по субботам у Пьера выходной.

Дрожа, она подняла воротник своего бежевого плаща, поправила фетровую шляпку с опущенными полями, из которых выбилась прядь непокорных огненных волос, и сложила помятый от ветра зонтик. Жасент как раз собиралась подняться по ступенькам и постучать в дверь, как та сама открылась перед ней.

– Жасент? Вот так сюрприз!

Пьер Дебьен улыбнулся своей самой обворожительной улыбкой.

– Заходи скорее, не стой под дождем!

– Я не переступлю порог твоего дома.

Голос ее был ледяным.

– Тогда хотя бы спрячься под навес.

Мужчина больше ничего не добавил, ошарашенный как самим визитом Жасент, так и ее агрессивным тоном.

Жасент согласилась подняться на небольшую крытую террасу. Она не решалась поднять голову – была слишком взволнована встречей с Пьером, которого втайне любила уже не один год и за которого мечтала выйти замуж. Нескольких секунд хватило, чтобы разбудить в ее невинной душе с трудом подавленные чувства. Про себя она молилась: «Боже, помоги мне! Я должна устоять перед очарованием его голоса, привлекательностью его тела. Я должна бороться с желанием оказаться в его руках, ласкать его лицо, его дорогое лицо».

Пьеру Дебьену было двадцать шесть лет. Он жил и работал в Ривербенде, но родом был из Сен-Фелисьена.

Кто бы не хотел жить в Ривербенде? – писала Эмма сестре несколько месяцев назад. – Надеюсь, однажды я получу должность преподавательницы именно там, недалеко от Пьера. Это очень комфортабельный и современный город.