Скандал у озера - [10]

– Ну да, я выпил пару капель джина. Но не надо во всем обвинять меня, Жасент! – стал защищаться брат, ударив кулаком по шкафу. – Ты не можешь знать, что творилось у нее в голове! Почему она дошла до самого Сен-Прима, почему бросилась в воду именно там? Она могла сделать это и в Робервале! Или ей тут не хватило воды? Где доказательства, что Эмма больше не хотела жить? Я скорее думаю, что она шла домой, чтобы рассказать все маме. Было темно, она упала или же ее толкнули специально. Этот дурачок Паком: почему ты думаешь, что он не мог ее изнасиловать, а потом утопить, чтобы скрыть следы своего преступления? Ему же никогда не удавалось познакомиться с девушкой!

– Паком? Да что за глупости, Лорик! Если бы этот несчастный парень был способен на такое, мы бы все давно об этом знали! Он никогда не доставлял нам хлопот!

Жасент сняла свои промокшие ботинки и колготы. В комнате было темно – единственное окно занавешено льняными шторами, а день был серым и сумрачным, несмотря на раннее время. Она босиком подошла к окну и раздвинула шторы.

– Ай! – внезапно вскрикнула она от боли.

Наклонившись, чтобы увидеть, на что она так неосторожно наступила, Жасент обнаружила на полу осколки флакона от духов.

– Это Эммины духи, Лорик. Теперь неудивительно, почему запах был таким резким.

– Ты сильно порезалась?

– Мне все равно. Как думаешь, она специально разбила флакон?

– Мы этого никогда не узнаем, бедная моя Жасент. Я соберу осколки.

– Не нужно, я сама. Прошу тебя, Лорик, скорее поезжай к родителям! Им сейчас очень тяжело. Папе и Сидони будет легче, если ты будешь рядом. Бедная мама, я не могу даже представить, что она сейчас чувствует; Эмма была для нее всем.

Молодой человек с детства привык слушаться сестру. Он без возражений собрался в дорогу, одевшись соответствующе для того, чтобы встретиться лицом к лицу с проливным дождем и затопленной деревней; но ушел он с тяжелым сердцем. Бушующая стихия пугала его не так, как отчаяние близких.

* * *

Когда брат уехал, Жасент почувствовала себя свободней. Она быстро умылась, причесалась, надела черное льняное платье. С трепетной нежностью она сложила вещи сестры – подол Эмминой юбки был еще влажным от дождя. Складывая ее серый жилет, она почувствовала в его кармане какое-то уплотнение, затем достала оттуда сложенный вчетверо листок.

– Господи боже, это письмо, – пронеслось в голове у нее.

Ее глаза наполнились слезами, когда она узнала красивый почерк Эммы с его аккуратно выведенными заглавными буквами.

Моей любви, моей потерянной и столь жестокой любви.

Я приняла лучшее решение. Мне остается один путь — умереть. Ты больше меня не любишь, ты насмехаешься над ребенком, которого я жду, над нашим ребенком. Поэтому я хочу исчезнуть, покончить с существованием, которое больше не имеет цели, так как мне нужно продолжать идти по жизни вдали от тебя, единственного человека, которого я так сильно люблю. Но обременять себя нежеланным ребенком я тоже не хочу: его незаконное рождение лишит меня должности преподавательницы.

Это письмо — прощание. Все смешалось в моем сознании — и твое любимое лицо, и мои мечты, которые невозможно осуществить! У меня нет больше мужества, но я найду его в себе, чтобы броситься в сумасшедшие воды озера! И ты больше обо мне никогда не услышишь. Сегодня вечером, да, сегодня вечером я буду мертва.

Эмма

– Нет, нет, нет! – закричала Жасент. – Эмма, ты не имела права, слышишь? Не имела права так с нами поступить!

В ужасе она прислонилась к стене, прерывисто дыша.

– Как молодая девятнадцатилетняя девушка, красивая и образованная, могла такое написать? – спрашивала она себя. – Мы ничего о ней не знали, ничего не знали о том, кем она была на самом деле! Умереть из-за мужчины! А если все это из-за Пьера? И почему письмо все еще было у нее?

Об отдыхе уже не могло быть и речи. Даже если бы она и попробовала поспать, ее возбужденное состояние никогда не позволило бы ей заснуть и на минутку. Она знала об Эмме то, чего не знал Лорик, и у нее возникла идея отправиться в Ривербенд, чтобы расспросить о мужчине, которого еще совсем недавно так любила ее сестра.

Через полчаса Жасент уже была на заднем сиденье такси, которое поймала на вокзале; рядом с ней в машине оказался какой-то пожилой мужчина в коричневом пальто. В связи с чрезвычайной ситуацией на дорогах, вызванной непогодой, водители предлагали пассажирам групповые поездки.

Закрыв глаза, Жасент позволила шуму двигателя себя убаюкать. Ей не хотелось думать о приезде домой, не хотелось думать о том моменте, когда ей придется навсегда попрощаться с Эммой, их малышкой. Но поток воспоминаний нахлынул на нее против ее воли, такой же мощный и коварный, как и огромное озеро, поглотившее окружавшие его земли.

Эмма появилась на свет в самую холодную и жестокую зиму, которую когда-либо доводилось переживать жителям Квебека, в то самое время, когда озеро Сен-Жан покрылось льдом, превратившись в огромную белоснежную равнину, которую не без вполне оправданного чувства страха пересекали на санях с запряженными в них собаками местные храбрецы – вода взяла в плен не одного неосторожного ездока. Их дом в Сен-Приме сотрясался от криков Альберты: ей было очень больно. Женщина уже произвела на свет своего первенца, затем близнецов, и оба раза роды проходили без мучений; но в этот раз мать подвергалась настоящей пытке.