Скандал - [22]
Ингрид хотела отказаться, но потом решила: а почему бы и нет? Может быть, ей поможет, если она немного облегчит душу. За эти двадцать четыре часа произошло так много, что она и для себя самой должна еще многое прояснить.
— Это очень любезно с вашей стороны. Хорошо, — но только если это не будет стоить вам больших усилий.
— Конечно, нет, — заверила фрау Хеердеген. — Я ведь так любопытна! Итак, я иду варить кофе…
Ингрид вздохнула. Все было как обычно. Изо дня в день одно и то же. Она начала распаковывать вещи.
Плащ так и остался висеть на своем месте в платяном шкафу. Он ей не понадобился, и это почему-то еще раз наполнило ее сердце горьким ощущением поражения.
Правда, вместе с этим ощущением было и другое — она дома. Так-то оно и лучше: находиться в этих относительно спокойных четырех стенах, а не в роскошном особняке в Моосрайне. Если при этом еще не думать о Клаусе — совсем хорошо.
Ингрид заставляла себя не думать о Клаусе. Вместо него можно было вспомнить про Берта Аккермана, который ни о чем ее не спрашивал, а подвез прямо к вокзалу, как только появилась необходимость в его услугах. Берт с радостью отдал ей свои персики, а Клаус съел последний — как сумасшедший впился в него зубами.
И вообще — Клаус так внезапно появился в ее купе и с такой быстротой покинул его, словно за ним гнались. Возможно, и для него было неожиданностью, что купе занято. Потом, однако, он был на редкость спокоен и предупредителен, очень хорошо с ней поговорил, еще до того, как ему все стало известно, до того, как он узнал, что произошло. Теперь, задним числом, она пыталась все расставить по своим местам. А то, как он себя повел после приезда полиции? Что, на самом деле он рассердился на Терезу? Или было что-то другое, что заставило его рассказать ей так откровенно о своем брате, об отношениях между ними. А может быть, он уже забыл и никогда больше не вспомнит обо всем, что ей рассказал.
Как бы там ни было, Ингрид решила не думать о Клаусе. Она была рада, когда услышала от фрау Хеердеген, что кофе готов.
Фрау Хеердеген колдовала в кухне над чашками. Она положила рядом с ними несколько бутербродов. Ей, видимо, хотелось поболтать.
— Я должна как можно быстрее найти новую работу, — сказала Ингрид, — и вынуждена сейчас же начать поиски.
— Конечно, вы наверняка что-нибудь найдете. У меня на этот счет нет никаких сомнений. — Фрау Хеердеген налила кофе в чашки. Сразу хорошо запахло: кофе был дорогой. — Но надо быть сильной. Уверена, вы проголодались. При возбуждении так бывает…
— Не было никакого возбуждения, — сказала Ингрид, буквально заставив себя взять один из бутербродов: у нее совсем пропал аппетит.
— Я очень устала.
— Но эта внезапная, таинственная смерть такого знаменитого человека! Вы его… — фрау Хеердеген понизила голос до шепота. — Вы его видели?
— Каким образом? Нет, конечно.
Хозяйка квартиры разочарованно отвернулась. Видимо, ей хотелось услышать нечто такое, что щекотало бы нервы.
— Я была бы рада, если б не надо было ни о чем заботиться. Я была совершенно выбита из колеи и не находила себе места. Мне не надо было туда ехать. Все бы обернулось по-другому.
— Полиция уже работала, когда вы приехали?
— Нет. Это было позднее. На место происшествия прибыла комиссия по расследованию убийств Земельной криминальной полиции, и комиссар Хаузер занялся этим делом.
При словах «комиссия по расследованию убийств» улыбка заиграла на устах фрау Хеердеген:
— И вас тоже… Вас тоже допросили?
— Конечно. Но допрос был коротким. Я рассказала все, что знала. То есть почти ничего.
Фрау Хеердеген глубоко вздохнула. Это было приключение, приключение, о котором она давно мечтала. Вот так, непосредственно, она его никогда не переживала.
— Комиссар сам вас допрашивал… Да… Но расскажите и мне все, что доложили ему.
Ингрид пожала плечами:
— Как я туда попала, и что сенат-президент предложил мне на время каникул поработать у него в качестве секретаря, и как я встретила случайно в поезде Клауса, и что я…
— Кого-кого встретили? — переполошилась хозяйка.
Ей показалось, что Ингрид о чем-то умалчивает, пропускает какие-то важные подробности.
— Кого вы встретили в поезде?
— Клауса Майнингена. Брата. Он на двадцать лет моложе Леонгарда. Я полагаю, ему за тридцать.
Ингрид наклонилась над чашкой. Ей не следовало так раскрываться, не следовало называть имени и фамилии.
— Как он выглядит? — допытывалась фрау Хеердеген.
— Кто?
— Брат, который на двадцать лет моложе. Ведь он теперь все унаследует, я думаю.
— Весьма возможно. — Ингрид рассмеялась.
Смех получился явно ненатуральный. Как он выглядит?
— Он выглядит как швед — чемпион по теннису, как капитан — покоритель морей, как рыцарь в голливудском фильме.
Фрау Хеердеген почувствовала, как Ингрид хочется скорее переменить тему — ее взгляд на какое-то время затуманился, стал печальным.
Между тем неугомонная хозяйка продолжала спрашивать:
— Что вы еще знаете о нем? Кто он по профессии? Сколько он зарабатывает?
Ингрид снова рассмеялась:
— Он работает на телевидении. Вы, наверное, видели его на экране. Он долгое время вел репортажи из Южной Америки. Что он делает сейчас — не знаю.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Валентин Владимиров живет тихой семейной жизнью в небольшом городке. Но однажды семья Владимировых попадает в аварию. Жена и сын погибают, Валентин остается жив. Вскоре виновника аварии – сына известного бизнесмена – находят задушенным, а Владимиров исчезает из города. Через 12 лет из жизни таинственным образом начинают уходить те, кто был связан с ДТП. Поговаривают, что в городе завелась нечистая сила – привидение со светящимся глазами безжалостно расправляется со своими жертвами. За расследование берется честный инспектор Петров, но удастся ли ему распутать это дело?..
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.