Система - [90]

Томилов, берёт конверт дрожащей рукой уже зная об его содержимом.

В адресной строке всё теми же, вырезанными из газеты буквами набрано:

«Титову Дмитрию Петровичу, г. Екатеринбург, ул. Куйбышева, д.72 стр.1 кв. 3»

– Титов Дмитрий это кто? – Томилов задаёт вопрос для галочки, потому что знает ответ на него.

–Это мой муж, – дрожащим голосом отвечает она. – Ты содержимое посмотри.

Томилов запускает руку в конверт наперёд зная что он там найдёт. На этот раз снимок ещё более откровенный и не оставляет сомнений о том, кто на нём изображён и за каким занятием. Как и предыдущий он сделан на «Полароиде» с того же самого места. Приложенная записка имеет такое же содержание, как та, которая была адресована жене Томилова и имеет такую же подпись «Панды морала».

– Ах ты падла! – сквозь зубы выругался Томилов. – Слушай Наташа, отдай это мне. Я сам во всем разберусь.

– Но они могут отправить ещё, – она в страхе таращит заплаканные глаза.

– Не отправят, – уверенно отвечает Томилов. – Ты главное успокойся. Никто не собирался отправлять это твоему мужу. Ты где его нашла?

– В кабинете, лежало на столе. Как они туда пробрались, гады…

– Ты сама подумай, если кто то хочет отправить письмо твоему мужу, имея на руках точный адрес, станет он подкидывать его тебе?

– А зачем тогда?

– Зачем? Это уже другой вопрос. Кто-то копает под меня, понимаешь? И ты тут по большому счёту не причём…

– А кто это?

– Это я сейчас и пытаюсь выяснить и в скором времени точно выясню. Ты главное успокойся, – он сжимает её плечи – забудь обо всём и веди себя, как ни в чём не бывало.

Она начинает глубоко дышать, как человек, который испытывает внезапное облегчение после долгой боли, а потом начинает тараторить:

– Серёженька, я думала это конец… Я так перепугалась, я думала что…– Томилов больше не хочет слушать этот монолог и резко обрывает её.

– Ну всё я побежал, а ты успокойся и всё забудь, – отстранив её он быстрым шагом направляется к выходу. У самой двери он оборачивается

– Про нас с тобой тоже забудь, так будет лучше…– не дожидаясь её реакции, выскакивает из столовой.

«Когда же ты проявишься сволочь, ты же совсем где-то рядом», – бубнит про себя капитан, быстрыми шагами семеня в сторону казармы. Спешить ему некуда, но он идёт быстро, как человек, который пытается сбросить нервное напряжение с помощью максимального количества движений. Его нога в идеально начищенном ботинке скользит по наледи и он чуть не падает на спину.

– Рядовой, быстро ко мне! – Кричит он первому попавшему в поле зрения солдату.

– Ты что, солдат, ждёшь пока здесь башку кто-нибудь разобьёт?

– Но я же на хоздворе товарищ кап…

– Быстро схватил заступ, солдат, и отбил здесь всё до подъезда, а то в нарядах сгниешь!

– Есть, – пылая ушами из под синей шапки, солдат бежит в направлении кладовки с инвентарём.

«Да, нервы совсем на пределе, нужно как-то держать себя в руках», – думает Томилов, поднимаясь по глянцевой от постоянного мытья лестнице.

– Дежурный по роте на выход! – по-петушиному звонко кричит долговязый дневальный по фамилии Симонов.

Низкорослый коренастый ефрейтор Медяник не спеша выносит своё увесистое тело из Ленинской комнаты. Он широко раскидывает в стороны ноги в до блеска начищенных яловых сапогах и вальяжно идёт через взлётку навстречу Томилову. Большие пальцы обеих рук он заложил за сильно ослабленный кожаный ремень.

– Здравия же-аю т-арищ капитан! – произносит он, вяло ворочая языком и проглатывая буквы.

– Это что за вид ефрейтор? Где твоя шапка? Почему расстегнут? Почему ремень ниже яиц болтается? Повязка где твоя? Это чёрт знает что! Быстро привести себя в порядок!

Закипевший Томилов идёт мимо дежурного прямо в сушилку.

Это что за бардак? – орёт он уже оттуда. – Почему полы ещё не помыты? – он пинает ведро, полное воды, так что оно покачнувшись чуть не опрокидывается на пол.

– Один дневальный в столовой убирается, второй на тумбочке, а больше нет никого. Все свободные на строевой, к параду готовятся, – снова этот безмятежный голос раздаётся из за спины капитана. Медяник зачем-то закрывает за собой дверь.

– Ты почему до сих пор без шапки, солдат? Быстро привести себя в порядок! – капитан переходит на угрожающий тон.

– Да вон она за вашей спиной на лавке. Ща одену, – спокойная вялость солдата начинает выводить Томилова из себя и он готовится обрушить на него весь накопившийся гнев. – А Вы чего так нервничаете, товарищ капитан? – вдруг обезоруживает его Медяник.

– Да как ты разг… – он осекается на полуслове, – так это ты? – вдруг спрашивает он резко понизив тон.

– Конечно я, – удивляется Медяник, – а Вы меня за кого то другого приняли?

– Кончай горбатого лепить, сученок, – Томилов подходит к ефрейтору вплотную, прижимая его к скамейке – это твои проделки?

Медяник садится на лавку и круто закидывает ногу на ногу, так что голенище сапога оказывается на колене.

– Во-первых, мне уже двадцать четыре года, вы старше меня всего на пять лет, поэтому обращение «Сучёнок», в мой адрес от Вас звучит некорректно. Во-вторых: о каких таких проделках вы говорите?

– Я говорю об этих паскудных письмах, – цедит капитан сквозь зубы.