Сирота - [13]

И вдруг директор спросил:

- Вы, случайно, не бригадир, товарищ Мамыкин? Не председатель колхоза?

Шурка сразу осел, застеснялся.

- Почему вы не учитесь, молодой человек? Как тебя звать?

- Александр.

- Так почему же ты, Александр, не учишься?

- Павлик учится.

- Павлик?

- Да.

- А ты что?

- А я уж буду на земле.

- Вот для земли-то и надо бы учиться.

- Нельзя мне, Аристарх Николаевич.

-- Тэк! Не понимаю. А ну-ка, садись, Александр!

Шурка сел на стул под фикусом.

- Не понимаю,- повторил директор.

- У нас так ведется, Аристарх Николаевич: если всем учиться нельзя старший учится. И бабушка хочет, чтобы Павел выучился, скорее помощь придет.

- Значит, бабушка за Павла стоит?

- Да! И Прокофий Кузьмич, председатель наш, на него очень надеется. А я - чтобы земля не осиротела.

-- Как ты сказал? - переспросил директор.

Шурка смущенно промолчал.

- Значит, чтобы земля не осиротела? Тэк-тэк! Хорошо сказал! - Директор подвинул к себе тетрадку и записал что-то на чистой линованой страничке, словно поставил Шурке отметку за хороший ответ.- А Прокофий Кузьмич ваш... что ж, Прокофий Кузьмич, он действительно все на кого-нибудь надеется. Не просчитается он с Павлом, не ошибется, как ты думаешь?

Шурка опять промолчал.

- Я хочу сказать,- пояснил директор,- будет ли ваш Павел потом работать в колхозе?

Что мог ответить на это Шурка? Разве Павел учится для того, чтобы работать в колхозе? Бабушка об этом думает совсем иначе. А как думает об этом сам он, и думал ли он об этом когда-нибудь и как следует?

- Прокофию Кузьмичу виднее,- сказал он невнятно.- Надо же кому-то и в люди выходить. Директор удивился.

- Вот это, батенька мой, что-то не то. По-моему, ты говоришь не свои слова. На тебя это не похоже.- И Аристарх Николаевич потянул усы книзу.Прокофий только и ждет, чтобы на пенсию выйти, а ты говоришь - ему виднее. Да что ему виднее? Всe ли он видит, твой Прокофий Кузьмич? Видит ли он тебя, например?

И на это Шурка не мог ничего ответить.

Директор опять что-то записал в тетрадку и заговорил словно бы о чем-то другом, очень спокойно:

- Отец твой - я же его хорошо знал! - обязательно бы стал тебя учить. Тебя, а не Павла.

- Почему не Павла?

- Да вот так: тебя, а не Павла!

- Пускай уж лучше Павлик учится,- тихо сказал Шурка.

- Вот именно: если бы лучше! Не получается что-то у твоего Павлика , дорогой мой Александр. Не получается!

- Что не получается? Как?

- Да вот так, не получается.

Шурка заволновался, оперся руками о стол, словно раздумывая - встать ему и уйти сразу или остаться и слушать, что скажет директор еще.

И директор сказал еще:

-- Опять на второй год остается ваш Павлик.

Тогда Шурка понял и испугался.

- Не оставляйте его, пожалуйста! Он у нас старший... и сирота,торопливо стал просить он.

- Старший, да! Годиков ему многовато. А насчет сиротства - ну сколько же можно? Подрос уже... Выходит, он сирота, а ты его покровитель? Нельзя ему больше оставаться на второй год.

- Нельзя, бабушка очень худа стала,- подтвердил Шурка.- А мы с ним поговорим, он все поймет. Он же у нас... Мы на него так надеялись... Как же это он?..- Говоря так о старшем брате, Шурка пока недоумевал больше, чем негодовал.

- Тэк-тэк, понимаю,- снова раздумчиво затэкал директор.- Бабушка, значит, не в курсе дела, ничего не знает?

- Бабушка ничего не знает. Но мы поговорим с Павликом.

- Ну, хорошо!

Директор рассказал Шурке о школах фабрично-заводского обучения, о ремесленном училище, куда он рекомендует направить Павла,- как раз будет очередной набор. Шурка ничего не слыхал об этом обучении, но, по словам директора, выходило, что это прямой путь в инженеры, и он успокоился: чем инженер хуже любого районного начальника? Значит, в судьбе брата ничего не меняется? Но что же он, Павел, думает все-таки?.. Как же он все-таки мог?..

- А тебе, Саша, еще раз говорю: хорошо бы поучиться самому. На себя надо больше надеяться! - заключил Аристарх Николаевич, поднимаясь с кресла и доброжелательно глядя ему в глаза, отчего Шурка покраснел.- Конечно, без отца, без матери плохо жить. Иные с пути сбиваются, растут вкривь и вкось. Но ведь это не со всеми случается... А отец у вас был настоящий работяга. Не думаешь же ты, что он в люди не выбился? Поучиться бы тебе...

Шурка понял, что понравился директору школы, и это ему было приятно. Из кабинета он вышел в хорошем настроении, даже о Павле не стал думать плохо. Но через несколько минут он вернулся.

- Извините, Аристарх Николаевич, я воротился...Бабушка у нас очень плоха, я ничего не буду ей говорить. Пожалуйста, не передавайте ей ничего...

Аристарх Николаевич пожал Шурке руку.

* * *

Все лето Павел провел дома. Он радовался, что больше не надо возвращаться в семилетку, где приходилось драться из-за того, что его дразнили "женихом". Драться он уже стыдился: с кем ни свяжись, все ему до подмышек. И сила появилась мужская. Чуть толкнет, бывало, одноклассника, а тот летит поперек коридора, того гляди, стукнется головой о подоконник. Слегка возьмет кого-нибудь за ворот, чтобы только припугнуть, а у того, смотришь, ни одной пуговицы на рубашке.