Сирийская жара - [44]

Вдруг задняя дверца «Саманда» открылась, но никто не появился. Водитель «Пейкана» велел:

— Иди, что же ты сидишь? Тебя ждать не будут.

В машине пахло духами, кожаной обивкой сидений — запах дорогой жизни, аромат богатства. За рулем Акчан увидела женщину в черном платке, сбившемся на затылок или нарочно надетом так легкомысленно. Раздался звук резко отъехавшей машины — курд постарался побыстрее убраться отсюда.

Черный «Саманд» тронулся с места мягко, с легким шелестом шин по асфальту. Сидящая впереди женщина посмотрела в зеркало заднего вида. Акчан разглядела ее довольно крупный нос и верхнюю половину лица с продолговатыми почти черными глазами. Девушка заговорила низким голосом на курманджи с акцентом:

— Акчан, тебе не о чем беспокоиться. Сейчас мы поедем на квартиру. Там ты останешься ненадолго. Отдохнешь, приведешь себя в порядок. Я выправлю тебе документы.

— Вы кто?

— Друг, — коротко ответила незнакомка.

— Что будет, если нас остановит полиция по дороге?

— Я решу эту проблему. Но нас не остановят, — она явно намекала на то, что номера машины такие, что никто не посмеет остановить.

Весна 2019 года. Тегеран

Фардин Фируз сменил замки в квартире после своего задержания сотрудниками МИ[17] за подозрение в связях с ОМИН[18], хотя прекрасно понимал: возжелай Симин проникнуть к нему в его отсутствие, никакой замок тому препятствием не станет.

Два года назад он проскользнул по грани провала, и грань эта оказалась словно бы льдом покрыта, скользкая и зацепиться вроде не за что. Но Фардин зацепился, подстраховавшись заранее. Когда он балансировал на этой самой грани, из ниоткуда появился «тросик», который он прикрепил к поясу, и «тросик» этот вытащил его из тюрьмы МИ, откуда настолько безболезненно и без последствий еще никто не уходил.

В качестве «тросика» была информация о Симин Сарда, добытая частично им самим и частично полученная от сотрудника МИ, ее бывшего куратора, первого, кто подобрал художницу Симин и привлек к работе в МИ.

Ее куратор Каве Сами попал в плен к игиловцам с еще несколькими бойцами из КСИР, и, когда их в ходе спецоперации освободили русские, под давлением российских контрразведчиков он переметнулся. Сдал все секреты и отсиживался теперь в России. Выдал и подноготную Симин. А она, узнав, что авторитетный для нее Каве, считавшийся в Иране павшим смертью храбрых, жив и работает на русских, да еще и выдал ее тайны, сломалась и стала податливый, безопасной, словно из осы вытащили ядовитое жало.

С художницей доктор Фируз — ученый, сотрудник Медицинского университета Тегерана, специализирующийся на изучении водорослей, познакомился случайно. Но вскоре, узнав о ней больше и попав в передрягу с МИ, пошел на крайние меры.

Симин он завербовал на грани фола, и теперь сотрудница Министерства информации прикрывала его, разведчика нелегальной разведки России, полковника Фируза, прожившего в Иране уже тридцать лет.

Вот и сейчас, когда из Центра пришло указание переправить Акчан с детьми сперва из Ирака в Иран, а затем и в Россию, он задействовал Симин, благо она в эти дни оказалась не за границей.

Он бы и сам справился, но с риском. Был у него знакомый курд, который снабжал его запрещенным в Иране алкоголем, если требовалось кого-то напоить. Но доставлять Акчан с детьми из Бане в Тегеран слишком опасно. Совсем другое дело в машине Министерства, да еще когда за рулем сотрудница с удостоверением. Никто не придерется.

Симин часто летала за границу. И в США, и в Латинскую Америку, и в Турцию, и в Европу. Легендированная как художница, довольно известная, и не только в Иране, девушка легко перемещалась по миру, кроме Израиля, конечно.

Она занималась работой с эмигрантами, встречалась с ними на светских мероприятиях, слушала их пламенные антииранские речи, провоцируя, вызывая на откровенность и записывая болтовню оппозиционеров. Затем эти дискредитирующие разговоры прокручивали по радио и телевидению в Иране, демонстрируя гнилую сущность типов, предавших отчизну за деньги. Но это была одна сторона медали. Девушка руководила группой, которая ликвидировала некоторых неугодных, опасных для ее родной страны людей.

Фардин, проводя отпуск в Венесуэле, и не только отпуск, но и конспиративную встречу с куратором из Центра, оказался невольным свидетелем очередной такой ликвидации. Симин использовала его как фигуру прикрытия, обосновав свой внезапный прилет в Венесуэлу из Штатов, где проходила ее выставка, желанием встретиться с любовником и отдохнуть с ним вместе несколько дней. Тогда Фируз и догадался, что она не просто художница, хотя до того пребывал в счастливом неведении.

…Ни Симин, ни Фардин не рвались заключать временный брак, практикуемый в Иране. У каждого на то были свои причины. Но из-за этого визиты Симин приходилось обставлять соответствующим образом — внизу в машине ее обычно дожидался «брат», он же соглядатай, являвшийся и ее подручным, и прикрытием для незамужней мусульманки. Однако он не только приглядывал за ней, но и стучал начальству, как считала художница. Фардин соглашался с ее выводами.

Фардин после внезапного ареста, находясь в изоляторе Министерства информации, вынудил Симин сначала посетить его там, а затем выдать за своего агента, оформив это задним числом. Тем более он обладал информацией, отчасти способствующей предотвращению беспорядков, начавших было разгораться в Иране в 2017 году по схеме цветных революций.