Сирийская жара - [42]

— Ну допустим, не всех, — дипломатично уточнил Ермилов. — Далеко не всех.

— И все же. А Гюлена наверняка используют как подсадного.

— Я думаю, что некоторые противоречия в турецкой политике связаны с тем, что президент, может, и стремится к самостоятельной и силовой, даже агрессивной политике, а сидит под боком человечек и, культурно выражаясь, гадит. Ну как небезызвестная англичанка, которая тем же промышляла и промышляет. А что касается уходов и приходов Доктора в 2015 году, не забывай, что осенью наши ВКС пришли в Сирию. К тому шло. Тогда уж Доктору стало не до политики, когда под носом русские военные оказались. Только успевай поворачиваться.

Ермилов полистал настольный календарь.

— Давай-ка ты с Леней составь мне отчет о твоей командировке и аналитическую справку о наших с тобой пространных рассуждениях, но постарайся свести их к реальности, а не допускам, домыслам, гипотезам… Ближе к земле и к фактам, — он взглянул на Василия скептически и добавил: — В этом я больше полагаюсь на Леонида. Ты можешь увлечься. Что касается вашего боя в Сирии, — Ермилов крякнул и начал багроветь. — Конечно, можно все списать на лихость Горюнова, который и меня протащил по Сирии с Меркуловой под аккомпанемент стрельбы. Ну да, там стреляют, риск никто не отменял. Но голова-то на плечах есть?!

Василий поднялся со стула и привычно уставился на календарь.

— Да сиди ты! Уже небось наизусть этот календарь выучил, — махнул рукой Ермилов. — Ты хоть в отчете сочини что-нибудь логичное. А то ваши спорадические телодвижения вызовут громы и молнии и на мою голову. Пожалей седины.

— А что мы должны были сделать? — сквозь зубы спросил Егоров, у него, как нарочно, разболелась спина. — Бежать, чтобы пятки сверкали?

— Разговорчики! — возмутился обычно мягкий Ермилов. — Решил в спецназовцев поиграть? Ты — оперативник. Твое дело головой думать, а не мышцами поигрывать. Да, надо было повернуться и уезжать, а не полагаться на авось.

— Учту на будущее, — еле слышно ответил Василий.

— Учти.

— Так что, если информации не будет в следующий раз, вы имейте в виду — я учел.

Полковник смерил его таким взглядом, что другой бы провалился через несколько этажей, не зацепившись ни за один кабель спецсвязи.

— Ты сейчас нарвешься, Василий Стефанович, — Ермилов тоже встал. — Свое упрямство примени в работе, а не в препирательствах со мной. Это бесперспективно. Для тебя. Ясно?

— Так точно. Но уехать мы не могли. Нас начали обстреливать, когда мы были вне машины.

Ермилов закатил глаза и вернулся к себе за стол, решив сбить накал выволочки. Тем более сам на Егорова подписал представление о награждении. Если бы не его меткая стрельба, вряд ли вышли бы они живыми с Горюновым из той передряги.

— В общем, я жду отчет. Доведем до руководства наши соображения, пусть и другие поработают. Мы сделали что могли. Теперь хорошо бы агентура узнала, где и что слышно про американские и турецкие планы на будущее. А как отнесся к словам курда Горюнов?

— Никак. Отдал мне записи, — припомнил Василий и замолчал.

Затем Горюнов помогал спецназовцам грузить трупы, отпустил курда на уцелевшем пикапе. Уже начало темнеть. Василий проглотил еще таблетку, которую дал Петр. Спецназовцы все же завели джип, и контрразведчики поехали вслед за бронемашиной. В сопровождении добирались гораздо спокойнее. Сидеть Егоров толком не мог, да и растрясло сильно, пришлось останавливаться. Связались со спецназовцами, те притормозили и вкололи раненому промедол. Хотели даже вызвать вертолет, но Вася послал их и отключился. Промедол перестал действовать на подъезде к Хмеймиму. Пока их пропускали на территорию, пока довезли до госпиталя… Зоров, встречавший их, ругался, но, надо сказать, довольно интеллигентно. Потом Василия ковырял тамошний хирург. Долго и неприятно. Общий наркоз давать не стал после всех пилюль, которых майор наглотался по дороге, и промедола. Горюнова он увидел утром, едва глаза продрал на койке в госпитале. Петр сидел и скорбел…

— Ах да, — вспомнил Егоров, — он просил вам передать. Ваш общий приятель сообщает про «Белые каски». Про то, что в MI6 ищут крысу среди «Белых касок». Подозревают кого-то в руководстве, ищут утечки. На карандаш взяли самого Ле Мезюрье. А в Турцию отправляется какой-то тип, кажется, из Израиля, с проверкой. Я толком ничего не понял. Но передаю дословно.

— Главное, чтобы я понял, — Ермилов нахмурился.

Он знал, что Горюнов просто так рассказывать ничего не станет. Если Петр никак не прокомментировал откровения курда и все же передал через третье лицо, пусть и обладателя допуска, информацию, полученную от агента из «Белых касок», значит, намекал на что-то. Ермилов попытался свести воедино полученные за последнее время сведения о курде и ситуацию вокруг него и вот эту последнюю вводную. Пока мозаика не складывалась в подобие цельной картины.

«Агент вообще-то наш, а не УБТ. А Горюнов пользуется своими связями и узнает информацию там, в Сирии, из первых рук, — с раздражением подумал Ермилов. — Петр ничего не упускает, все крошки подбирает. Но какая связь?.. Почему именно сейчас, в преддверии возможного наступления Турции на курдские территории, начинается шевеление в Израиле, якобы связанное с „Белыми касками“? Это, возможно, внешний формальный повод поездки моссадовца в Турцию, прикрытие. А это однозначно моссадовец. Или в самом деле ему приспичило проверить организатора „Белых касок“? На что намекает Горюнов? Что Израиль — сторона тайных переговоров США с Турцией? Это вполне возможно, учитывая тотальное влияние Израиля на США и в целом на Ближнем Востоке. Израильтяне затаились в тени, когда Штаты бомбили Багдад, ставший родным для Горюнова, когда вешали Саддама, убивали Каддафи, влезли в Сирию; когда президент Сирии отказался от катарско-турецкого газопровода, который должны были провести по их территории; свергали правительства во время цветных революций в ненавистных им арабских, мусульманских странах, строили козни против Ирана и продолжают интенсивно давить персов санкциями».