Сионская любовь - [30]
Тейман устыдился.
Иядидья удалился к городским воротам послушать речи старейшин.
— Через три дня мы переезжаем в наш летний дом на Масличной горе. Поедем, посмотрим место! — обратился Тейман к Амнону.
— И я с вами, — воскликнула Тамар, — дождь кончился!
Азрикама не пригласили, и он, уязвленный и недовольный собой, вернулся домой. А тут его ждала новость. Работник нашептал ему, что видел, как Ахан навьючил на осла мешки с отборной пшеницей и выехал за ворота. В гневе и с нетерпением Азрикам ждал возвращения Ахана.
— Связался с ворами и продаешь им мое добро? — ошеломил хозяин вернувшегося домоуправителя.
От неожиданности Ахан молчит, словно язык проглотил. Весь гнев, что накопил за день, выплеснул на него Азрикам. Одной рукой схватил за волосы, а другой — давай бить по щекам.
— Руки прочь, Наваль, сын негодный, не то обоим нам смерть! — возопил, забывшись, Ахан.
— В яму его, и воду и хлеб давать самой скудной мерой! — приказал слугам Азрикам.
Хэла бросилась в ноги Азрикаму. Молит пощадить мужа ради нее, напоминает всевластному, как кормилицей была ему. Но тот лишь оттолкнул ее.
— В несчастье нашем мы сами виноваты. Не унижай себя, Хэла, перед негодяем! — крикнул жене Ахан.
А слуги с готовностью исполнили приказание хозяина и водворили домоправителя в яму.
Азрикам возвысил доносчика. И допросил Хэлу: кому свез Ахан украденную пшеницу. А та притворилась, будто не знает, что мешки эти назначались Нааме.
Глава 10
Ближе к сумеркам Тейман, Амнон и Тамар поднялись на Масличную гору. Место это дорого жителям Сиона и любимо ими: оливковые деревья, густая тень, чудесный аромат вокруг.
— Через три дня покидаем город и переселяемся сюда. Как славно! — воскликнула Тамар.
— Душа человека требует перемен, — говорит Амнон, — деревенскому жителю приедаются тишина и покой, он ищет новизны в городском шуме и гаме. А горожанин, разбитый хлопотами и созерцанием всех пороков, алчет скромной благодати полей, лугов и лесов. Суетны перемены, и посему, хоть из разных окон глядят новизна и привычка, обе видят единый великолепный и скверный мир.
Масличная гора горда достоинствами и деревни и города, — продолжает Амнон. — Неподалеку, где покоится Мертвое море, — там место вечной безмолвной пустыни, а здесь перед нами раскинулся Иерусалим — совершенство красоты.
— Ты видел прежде Мертвое море? — спросила Тамар Амнона.
— Видел, когда возвращался из Боцры. Мудрецы говорят, то было место чудное, как райский сад, покуда Господь не обратил его в пустыню, истребив огнем тамошние города Сдом и Амору, карая жителей за безмерные грехи. Теперь бесплоден этот край. Только сера и соль повсюду, да горящая нафта и смола источают зловоние вокруг. Ни растения, ни зверя, ни птицы — нет живого на проклятой Богом земле. Лишь дьявольский вой слышен в кромешной ночной тьме над морем. Владыка зла носится над руинами Сдома и Аморы. Богата рыбой бурная река Иордан. Но вот впадают в соленое море пресные воды, и умирает река, и рыба гибнет, — ответил Амнон.
— Как жаль, что так произошло! Разве кара устрашает? Или исправляет? Или искупает? — заметил Тейман.
— Довольно о пустыне, обратим взоры к чудному городу, — говорит Тамар. — Как многолюдны городские перекрестки! Гомон у Водных, Восточных, Лошадиных ворот. Крики водовозов под вечер. Вельможи в крытых повозках. Молодые богатые горожане верхом. Гремят колеса, цокают копыта лошадей. Издалека слышно и видно, как струится живой поток — люди тянутся к Храмовой горе.
— У Рыбных ворот шумит бойкий рынок, — подхватил Тейман, — а у Овечьих ворот ревут и блеют стада.
— Кипучий, неисчерпаемый город! — соглашается Амнон. — На земле красуются дворцы, а башни рвутся в облака. Тысячи снуют по делам, у каждого — свое. И глазами, и ушами, и сердцем человек вбирает в себя великий Иерусалим. Все желания людские — пустая тщета, если не в согласии они с волей Бога. Страсти человеческие, где они? Пусть в глиняных хижинах, пусть в каменных дворцах — все они внизу на земле, и до неба ото всюду далеко. А наверху, на горе Мория — витает небесный дух Господа. Он наставляет смертных на верные пути.
— Амнон, спой нам песню во славу Сиона, — просит Тамар.
И Амнон запел.
Амнон кончил петь. Переполненный чувствами, Тейман бросился к певцу, обнял и расцеловал его.
— Как прекрасно, то что я видел и слышал! — воскликнул Те йман.
— Благолепный Иерусалим, и дивная песня о нем! — добавила Тамар.
— Каким славословием, какими стихами воспеть красу и величие Сиона? — вопрошает Амнон. — У ворот Справедливости старейшины вершат праведный суд. Почетом и поклонением окружены судьи и законники наши. Обманул сильный слабого, утеснил богатый бедного — и идут люди к воротам искать правду, и она выходит наружу, и справедливость незыблема, как всегда. Слава Господу, давшему нам Хизкияу-царя. Правосудный монарх возносит честных, а непокорным — спуску нет! Не даром Исайя, сын Амоца, стоял на том, что город этот — великих дел вечное поприще. То ли еще увидим! Перо и резец бессильны! Безмерно оценит Творец тех, чьи сердца следуют путем истины. Один — постигает мудрость слова Божьего, другой — судит, третий — пашет, четвертый — сеет, пятый — стоит на страже. И все нужны всем, и не шагнуть вперед, пока другие не сделают шаг. И все идут в Храм, и молятся, и возносят жертвы.
Чингиз Гусейнов — известный азербайджанский прозаик, пишет на азербайджанском и русском языках. Его перу принадлежит десять книг художественной прозы («Ветер над городом», «Тяжелый подъем», «Угловой дом», «Восточные сюжеты» и др.), посвященных нашим дням. Широкую популярность приобрел роман Гусейнова «Магомед, Мамед, Мамиш», изданный на многих языках у нас в стране и за рубежом. Гусейнов известен и как критик, литературовед, исследующий советскую многонациональную литературу. «Неизбежность» — первое историческое произведение Ч.Гусейнова, повествующее о деятельности выдающегося азербайджанского мыслителя, революционного демократа, писателя Мирзы Фатали Ахундова. Книга написана в форме широко развернутого внутреннего монолога героя.
История не терпит сослагательного наклонения, но удивительные и чуть ли не мистические совпадения в ней все же случаются. 17 августа 1914 года русская армия генерала Ренненкампфа перешла границу Восточной Пруссии, и в этом же месте, ровно через тридцать лет, 17 августа 1944 года Красная армия впервые вышла к границам Германии. Русские офицеры в 1914 году взошли на свою Голгофу, но тогда не случилось Воскресения — спасения Родины. И теперь они вновь возвращаются на Голгофу в прямом и метафизическом смысле.
В книге собраны написанные в последние годы повести, в которых прослеживаются судьбы героев в реалиях и исторических аспектах современной украинской жизни. Автор — врач-терапевт, доктор медицинских наук, более тридцати лет занимается литературой. В издательстве «Алетейя» опубликованы его романы «Братья», «Ампрант», «Ходили мы походами» и «Скверное дело».
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.
Три года преступлений и бесчестья выпали на долю Италии на исходе IX века. По истечении этих лет рухнул в пропасть казавшийся незыблемым авторитет Римской церкви, устроившей суд над мертвецом и за три года сменившей сразу шесть своих верховных иерархов. К исходу этих лет в густой и заиленный сумрак неопределенности опустилась судьба всего Итальянского королевства. «Приговоренные ко тьме» — продолжение романа «Трупный синод» и вторая книга о периоде «порнократии» в истории католической церкви.
Действия в романе происходят во времена противостояния Великого княжества Литовского и московского князя Ивана III. Автор, доктор исторических наук, профессор Петр Гаврилович Чигринов, живо и достоверно рисует картину смены власти и правителей, борьбу за земли между Москвой и Литвой и то, как это меняло жизнь людей в обоих княжествах. Король польский и великий князь литовский Казимир, его сыновья Александр и Сигизмунд, московский великий князь Иван III и другие исторические фигуры, их политические решения и действия на страницах книги становятся понятными, определенными образом жизни, мировоззрением героев и хитросплетениями человеческих судеб и взаимоотношений. Для тех, кто интересуется историческим прошлым.