Синтаксис личности. Пособие по типологии Афанасьева - [51]

Шрифт
Интервал

Я знаю нескольких таких людей – этот подтип весьма распространен. В самом деле, они имеют некоторые общие черты с ЭЛФВ, но, как и любой психотип, сохраняют свою специфику – в частности, при взаимодействии с другими типами: например, им, в отличие от ЭЛФВ, гораздо легче и приятнее общаться с ФЛЭВ (эпикурами), чем с ЭФЛВ (бухариными). При типировании они часто называют себя ЭЛФВ, хотя с первого взгляда видно, что Физика у них всё же Первая.

(В анамнезе у таких людей обычно оказывается энергичный родственник со Второй или Третьей Физикой, активно давивший на Первую Физику ребенка: «Не будь эгоистом!», «Не будь Обломовым!», «Ешь меньше!», «Двигаться!» и т.д.)

Итак, мы можем считать «руссо» подтипом ФЭЛВ с отбитой Первой Физикой. В таком случае «не такой, как все» означает примерно «не такой, каким должен бы быть от природы», а знаменитый призыв Руссо «назад к природе» означает, видимо, возвращение к собственному психотипу, без принуждения и давления на Физику!

ЭЛФВ, или «У меня нет доброты, вкуса и чувства юмора»

О психотипе ЭЛФВ дает представление не «Исповедь» Руссо, а совсем другая исповедь: «Записи и выписки» филолога и переводчика Михаила Гаспарова.

Там и в помине нет выражений вроде «я не похож ни на кого на свете», «мое чистое сердце», «мое душевное бескорыстие», «красóты милой природы», не говоря уже о воровстве и других грешках Первой Физики, в которых так кокетливо признается Жан-Жак Руссо.

Что же там есть? Беспощадная самокритика и самоирония; бегство от жизни в науку и литературу; чёткие этические оценки; впечатлительность и замкнутость Первой Эмоции; точность, ясность и насмешливость Второй Логики.


Вот несколько цитат из этой книги:

«К красоте природы я невосприимчив».

«В младших классах меня били, в старших не били, поэтому я и уверовал в прогресс».

«Когда я кончал школу, то твердо знал, что хочу изучать античность: в нее можно было спрятаться от современности».

«Я учился плохо: рано понял, что литературоведение мне интереснее лингвистики, а латинская литература интереснее греческой, и сосредоточился только на ней. Это потому, что у меня нет способности к языкам, и латинский язык мне давался легче, чем греческий, – как и всякому». [Та самая латынь, которая не давалась франкофону Руссо!]

«Университет – это пять лет самообразования на государственный счет, с некоторыми помехами, вроде посещения лекций, но преодолимыми».

[О записи разговорной речи] «Я, заикаясь, привык следить за своей и чужой речью, поэтому мне не так неожиданно было увидеть в этом зеркале, как у меня рожа крива».

«Я рос на античных переводах со статьями и комментариями Ф. Ф. Зелинского и старался отрабатывать то удовольствие, которое когда-то получил от них».

«Как специалист я не имею права на восторг, как человек – конечно, имею: нужно только твердо знать, от чьего лица ты сейчас говоришь».

«„В переводе, кроме точности, должно быть еще что-то“. Я занимаюсь точноведением, а чтотоведением занимайтесь вы».

«Вероятно, все искусства учат человека самоутверждаться, а все науки – не заноситься».

«Кто верит, что в мировой истории есть народы избранные и народы мусорные, пусть думает над этим, а для меня это неприемлемо».

«Мне позвонил незнакомый голос: „Я такой-то („ах, знаю, конечно, читал“), я защищаю докторскую, не откажите быть оппонентом“. Тема мне близкая, специалистов мало, я согласился. Прочитав работу, я преодолел телефонный страх и позвонил ему: „Я буду говорить самые хорошие слова, не смогу сказать лишь одного – что это научная работа; я надеюсь, что моего риторического опыта хватит, чтобы ученый совет этого не заметил, однако подумайте, не взять ли вам другого оппонента“. Он подумал полминуты и сказал: „Нет, полагаюсь на вас“. Риторического опыта хватило, голосование было единогласным».

«По складу характера я необщителен, учиться предпочитал по книгам, а слушать молча. Ту научную обстановку, от которой хотелось отгородиться и уйти в эсотерический затвор, я помню очень хорошо. Но мне не нужно было даже товарищей по затвору, чтобы отвести с ними душу: щель, в которую я прятался, была одноместная».

«Прав человека я за собой не чувствую, кроме права умирать с голоду. Коллективизм и соборность для меня одно и то же – между сталинским съездом Советов и Никейским собором под председательством императора Константина для меня нет разницы. Я существую только по попущению общества и могу быть уничтожен в любой момент за то, что я не совершенно такой, какой я ему нужен».

«Образ врага хорошо сплачивал отдельные народы и безнадежно раскалывал цельное человечество. Теперь мы дожили до времени, когда всем уже, кажется, ясно: нужно не бороться, а делать общее дело – человеческую цивилизацию: иначе мы не выживем».

«Здесь мне нужно написать о моем товарище, который утонул. Но я не могу этого сделать: об очень хороших людях писать слишком трудно».

«Трех главных вещей у меня нет: доброты, вкуса и чувства юмора. Вкус я старался заменить знанием, чувство юмора – точностью выражений, а доброту – нечем».

(Если у Гаспарова их нет, – у кого тогда есть?..)

О психотипе Афанасьева, или Реабилитация агапэ


Рекомендуем почитать
Достоинство возраста. Как относиться к старению

Когда тема старости подступает к нашим дверям, нам приходится делать выбор: изображать, что нас нет дома, прикидываться кем-то другим, баррикадировать дверь, бежать со всех ног или готовиться к встрече. И тогда — постараться достойно стареть. Стать по-настоящему свободным человеком. Чувствовать, Думать, Быть мудрым и милосердным. Ценить жизнь и радоваться ей. Автор книги Юлия Жемчужникова — психотерапевт, публицист, писатель.


Формула Бога. Эволюция религии, культуры и этики в эпоху технологической сингулярности и бессмертия

Эта книга – духовное путешествие автора и поиски ответов на вечные вопросы. В чем состоит природа божественного первоначала Вселенной? Есть ли у мироздания смысл и как смертному понять его? В чем предназначение человека? Перед вами итоги долгих поисков, вдохновленных духовными потребностями и интеллектуальной жаждой автора. «Формула Бога» – тот случай, когда сам путь к знанию, важнее точки назначения. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.


Панические атаки и где они обитают. Как побороть тревожное расстройство

Вы боитесь оживленных мест? Или, может, публичных выступлений? Страдаете от одышки и ком в горле не дает нормально разговаривать? Скорее всего, практикум «Панические атаки и где они обитают» не случайно оказался в ваших руках. Тревожность – очень распространенная психологическая проблема, которая часто сопровождается приступами паники. Но знали ли вы, что многие страдают не из-за самих приступов, а из-за страха повторения неприятных ощущений – и не дай бог в неподходящем месте в неподходящее время! Этот практикум поможет выявить симптомы паники и ослабить их.


Золотой ключик инфосторителлинга

Жизнь как есть — аморфна, хаотична, суетлива. Форму и предметность придаем ей мы, когда рассказываем истории. Истории это то, что мы берем из жизни и преподносим друг другу в качестве досужих разговоров, газетных статей, книг, фильмов и пр. Это оформленный кусочек жизни, вынутый из жизненного потока и помещенный в рамку. Как только мы начинаем говорить, с рождения и до смерти, мы только тем и занимаемся, что рассказываем друг другу истории. Рассказываем их постоянно, везде и всегда. Жизнь покрыта историями как рыба чешуей.


Успокойся, чёрт возьми!

Каждый день мир подкидывает нам новые поводы для тревог. Мы узнаем о финансовом кризисе из новостей, читаем гневный e-mail от начальника, опаздываем в аэропорт из-за пробок или вспоминаем о незакрытом кредите. В таких ситуациях злость, страх и отчаяние (и даже истерика) – вполне закономерны, не так ли? Но у Сары Найт, анти-гуру и автора бестселлера «Магический пофигизм», другое мнение. Вместо того чтобы тратить время, силы и деньги на негативные чувства, ознакомьтесь с ее суперэффективным методом «Без паники»: он поможет определить, с чем вы способны справиться, а с чем стоит просто смириться (и забить!)


Между психотерапевтом и клиентом. Новые взаимоотношения

Michael Kahn. Between Therapist and Client: The New Relationship (1991)Санкт-Петербург, 1997. ISBN 5-88925-013-2Рекомендовано в качестве учебного пособия для дополнительного образования Министерством образования Российской ФедерацииВозможно, наиболее важным аспектом психотерапевтического процесса является взаимоотношение между психотерапевтом и клиентом, или пациентом. В течение многих лет два основных психотерапевтических направления в значительной степени не могли прийти к согласию относительно природы искомых взаимоотношений.Гуманистическая психология опиралась, главным образом, на сердечность и эмпатию, в то время как психоаналитики сохраняли нейтральное отстраненное отношение.