Синие фонари - [54]
Игривый диалог невыносимо затягивался, а я страдал от удушающего запаха сырого мяса, смешанного с тяжелым благоуханием духов и черной сигары. Однако спустя некоторое время я с удивлением заметил, что беседа стала меня увлекать. Постепенно для меня становился ясным смысл игривых переговоров: хозяин приглашал свою подругу провести с ним вечер в каком-нибудь укромном уголке…
Он нежно водворил трубку на место. Затем сделал глубокую затяжку, медленно, со смаком выпустил дым и, обернувшись, продолжил прерванный разговор:
— Итак, вы убедились, что такое телефон. А смогли бы вы обращаться с этим аппаратом с соответствующим умом, умением и тактом?
— Не знаю, кто может сделать это лучше меня! — пылко вскричал я. — Да я просто создан для телефонных разговоров! Вот увидите. Я сумею вам угодить!
Хозяин выбросил изо рта густое кольцо дыма:
— Прекрасно! Прекрасно! Вот и договорились.
А телефон снова заголосил.
Мне стало ясно, что хозяином вновь завладела его благоверная. Шум нарастал волнами. Супруга требовала, чтобы муж пошел с ней вечером в театр комедии. Он упорно отказывался, то ссылаясь на дела, то нападая на комедийный жанр, который-де обходит стороной добродетель и не имеет ничего общего с высоким искусством.
Страсти разгорались. Наконец хозяин трахнул трубкой об аппарат, изрыгая потоки брани и проклятий, вряд ли имеющих отношение к добродетели и высокому искусству. После этого наша беседа вернулась в прежнее русло — хозяин продолжал выявлять мои способности.
Телефон же затрезвонил с новой силой.
И так все время. Битых два часа пробыл я в этой душегубке, вкушая ассорти из разговоров хозяина — то с женой, то с красотками, то с друзьями. Я имел возможность аккумулировать в своей голове уйму сведений, которые могли бы послужить материалом для очерка. С удивительной быстротой в моем воображении возникали лица, сценки, картины. Словно сатанинская сила вселилась в меня и подмывала скорее бежать прочь отсюда.
— В добрый час, милейший, — ворковал между тем хозяин, — распишитесь вот здесь. Сами видите, работенка приятная. Да и платим неплохо.
Взглянув в этот миг на его огромные усы, в которых застряли кусочки сырого мяса, я невольно отвел взор. К горлу подступила тошнота.
— У вас есть возражения, сударь?
Я пробормотал:
— Нет, совершенно… Как можно… Ведь это… это…
— Ну так в чем же дело?
Я пулей вылетел вон, стремительно пересек кровавую бойню и пустился наутек.
Вбежав в ближайшую кофейню, потребовал несколько чашек кофе и стопку бумаги.
Работа захватила меня целиком. Я писал, дав полную волю своей фантазии, не стесняясь в выборе выражений и оборотов, отбросив в сторону высокий стиль. Перо мое без всяких опасений смело изображало картины действительности. Я вживался в то, что видел и слышал в моем новом университете, ректором которого оказался мясник Фахда.
Как только очерк был закончен, я помчался в «Управляемые ракеты». Влетев в кабинет главного редактора, торжественно развернул перед ним свой труд и, задыхаясь от быстрого бега, сообщил:
— Вот моя новая статья.
Но он окатил меня знакомым презрительным взглядом.
— Прочитайте, пожалуйста, и скажите свое мнение, — умолял я.
Однако главный редактор был неумолим:
— Приходите завтра, тогда и скажу.
На другой день я снова направился в редакцию. Затаив дыхание, подошел к кабинету главного редактора. Едва завидев меня, он поднялся и радушно меня приветствовал:
— Ну, поздравляю, устаз. Почаще радуйте нас такими оригинальными находками! Я вас включил в редакторскую группу первого разряда. Отныне будете получать гонорар по высшей ставке.
Не веря своим ушам, я пробормотал:
— Да продлит Аллах ваши годы…
Тут главный редактор вручил мне свежую газету и указал на статью, напечатанную на видном месте:
— Вот она, ваша статья! Я изменил в ней лишь название. А вам придумал новое, более подходящее литературное имя — теперь будете им подписывать свои публикации.
Я взял газету и приступил к чтению.
«Мясник на бойне, или Муж «освежевывает» собственную жену на публичном танцевальном вечере. Блестящий пресс-репортаж писателя-юмориста устаза Фигляра».
…С этого дня вое изменилось в моей жизни: и жалованье, и образ мыслей, и литературный почерк — даже имя! Был Рафиу-д-Дином, стал устазом Фигляром!
Изменилось все!
Высохли слезы жены, умолкли ее вопли и причитания. Их сменил звонкий, радостный смех. Что же касается книжного шкафа, то я порвал с ним всякие отношения и повесил на него тяжелый замок. Расстался я и с аль-Мутанабби и с ибн Халдуном, и с аль-Джахизом[46], и с другими выдающимися умами. Да почиют они в книжном склепе своем! У меня нет больше необходимости прибегать к высокому авторитету этих гигантов мысли.
Отныне вечерами я лавирую между кофейнями, ресторанами и ночными клубами. Я танцую рок-н-ролл и вдохновляюсь в своем творчестве бедрами красавиц. Я охочусь среди столов питейных заведений за остротами и забавными выражениями, ловя их из уст шутников и их веселых подруг.
Хватит с меня тех злосчастных дней, когда я жил со скованным умом и отсталым мышлением, прозябая в безвестности.
Приветствую тебя, нынешний день! Теперь я иду в ногу с веком!
Под названием «арабская литература» подразумевается литература Египта, Ливана, Сирии, Ирака и других арабских стран Ближнего Востока.Советскому читателю известны некоторые образцы классической арабской поэзии и прозы, но он почти не знает современную арабскую литературу, показывающую жизнь народов арабских стран, борьбу арабов за свою свободу и независимость, активное участие простых людей Египта, Сирии, Ливана и Ирака в движении сторонников мира. Страны Арабского Востока, политическая судьба которых в последнее время сложилась по-разному, имеют общий литературный язык — язык художественной литературы, язык театра, кино, газет, журналов и радио.
О Египте, старом и новом, написано множество книг. Путешественники, побывавшие в этой живописной и яркой стране, любили делиться своими впечатлениями и часто издавали книги в ярких обложках с «живописными» названиями: «Улыбка сфинкса над Египтом», «Земля солнечного бога», «Египет — родина волшебства», «Египет — сад аллаха», и т. д.А сейчас перед вами книга о Египте, написанная египетскими писателями, и во всей этой книге вы не встретите ни одного упоминания о пирамидах, или о знаменитых колоссах Мемнона, или о сфинксе, или о прославленной красоте Нильской долины — ни слова о том, что издавна считалось гордостью Египта и привлекало сюда богатых туристов со всего света.Для детей среднего и старшего возраста.
Сборник «Египетские новеллы» составлен из произведений разных писателей — разных и по своему общественному положению, и по возрасту, и по художественной манере. В нем напечатано несколько рассказов старейшего египетского писателя, известного драматурга и новеллиста, действительного члена Египетской Академии Наук — Махмуда Теймура. Его рассказы не только широко известны египетскому или арабскому читателю, они переведены и на европейские языки. И здесь же, рядом с произведениями Махмуда Теймура, опубликованы рассказы молодого писателя Юсуфа Идрис, которому нет и тридцати лет.В «Египетских новеллах» мы найдем не много рассказов с борьбе с колонизаторами.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.