Синичка в небе - [15]
— Да, именно так велел поступить Николай Давыдович, — ответила я с нажимом, решив делать хорошую мину при плохой игре.
А эта женщина с выпрямленными волосами, блестящими, как глянец, оперлась о стол и наклонилась ближе к нему, каким-то неведомым образом демонстрируя мне собственное превосходство, несмотря на то, что я стояла, возвышаясь над ней.
— Читайте по моим губам, — усмехнулась она кривовато. Не знаю, как мужчинам, а мне смотреть на рот этой особы совсем не хотелось: все казалось, что по бледным- бледным, почти бесцветным губам потечет яд. — Нет.
И после этого я вскипела:
— Простите, но вы кое-что пропустили.
— И что же? — Она попыталась выглядеть безразлично, но озадачилась. Ей и в голову не пришло, что я собиралась всего лишь поставить ее на место. Холеная, обласканная вниманием правовичка никак не могла уложить в голове, что после смены диспозиций в компании вынуждена слушать девчонку в пиджаке с вытертыми локтями.
— На вашем месте я бы выразилась так: простите, но нет, Ульяна Дмитриевна, — отчеканила я, лишив нахалку дара речи. Последним обстоятельством было грех не воспользоваться. — Потому что сейчас я поднимусь в приемную и расскажу Николаю Давыдовичу о том, что он вынужден будет потратить свое время на звонок Катерине, которая свяжет его с вами, а затем снова отвлечется, чтобы передать указание лично. Честно? Я бы советовала вам еще раз подумать, потому как если Гордеев расстроится и сделает мне выговор за проволочку, покрывать вас я не стану и определенно сообщу, кто тому причина. Может быть, конечно, его гнев вас и не затронет, но как быть с моим, если вдруг я приживусь там? — указала я наверх. — Думаете, забуду? — и, бросив взгляд на именную табличку на столе, добавила: — Олеся Александровна.
Папку я после этого, разумеется, получила, но не простую, а самую толстую и тяжелую. И разбираясь в хитросплетениях дел и подставных компаний, которые решили нагреть страховщиков на хорошую сумму, чуть не сломала голову. А ведь это было моей обязанностью. Даже подумать о том, чтобы переступить порог кабинета Гордеева неподготовленной было страшно. И то, что у Катерины не умолкая звонил телефон, совсем не помогало. Пришлось воспользоваться плеером, но отчетливые биты ужасно отвлекали, а ничего нейтрального не нашлось. В попытке вычленить все составляющие аферы, я сидела с закрытыми глазами, и когда из уха внезапно вытащили наушник — аж подпрыгнула. Как оказалось, рядом стояла Катерина и держала в руках текстовыделитель.
— По-моему, розовый тебе будет в самый раз. Как думаешь? — насмешливо спросила она.
— Розовый? — поинтересовалась я, кисло посматривая на внезапный и весьма специфический презент.
Не дождавшись, чтобы я одобрила выбор, секретарша Гордеева положила на стол маркер и отправилась на свое место.
— Поверь, если ты возьмешь в его руки, ничего не случится. Даже еж растопыривает колючки только в случае опасности, а уж молодой девушке это не к лицу и подавно. Ксерокс, кстати, там, — указала она в угол за дверью кабинета Гордеева. — Пользуйся на здоровье.
С текстовыделителем, пусть и розовым, дело пошло быстрее, но не слишком; к концу рабочего дня я не успела разобрать всю эту кипу документов — оттого провожала спину начальника затравленным взглядом. Он мне ничего не сказал, даже не попрощался, что я сочла недобрым знаком. И все же сдаваться было рано. Памятуя о словах Катерины, я порадовалась, что не получила нагоняй, и решила задержаться из желания проявить себя. Увы, к моменту, когда я закончила разбор материалов, метро уже не работало, и пришлось остаться ночевать в офисе. Зато уже утром у начальника на столе лежал обработанный (как мне казалось), разрисованный розовым отчет.
Клянусь, я спустилась в бухгалтерию не более чем на двадцать минут, учитывая бессонную ночь в офисе, это сущий пустяк, но, когда поднялась в приемную снова, меня уже ждали. Дверь кабинета Гордеева была открыта, приказ зайти внутрь помещения прогремел на весь этаж. Я не понимала, честно, искренне не понимала, что сделала не так, даже если бы к виску приставили дуло пистолета, не сообразила.
— Во-первых, вы заставили меня ждать! — рявкнул Гордеев. — И это последнее предупреждение, Ульяна Дмитриевна.
— Но я… — начала без доли раскаяния в голосе, потому что обвинять меня в необходимости позавтракать после проведенной в офисе ночи неэтично.
— Во-вторых, никогда меня не перебивайте! С воспитанием у вас сложности, я в курсе, но неужели дослушать собеседника прежде чем вставить свое — не общепринятая норма?! — повысил он голос, заставив меня обиженно заткнуться.
— И, в-третьих, что это за сырье? Вы, вообще, в курсе, что значит обработка материала или вас на журналистике ничему не учили?
Удостоверившись, что в речи Николая Давыдовича образовалась пауза, я начала о своем:
— Если я что-то сделала не так, прошу прощения, но не ожидаете же вы, что я с первого раза могу понять, как правильно работать с…
— Нет, конечно, но чем чепухой заниматься всю ночь, надо было зайти и спросить!
— голос достиг небывалых высот. Затем Гордеев схватил с кипы бумаг диск и угрожающе им потряс. — Что это?!
Все началось банально: опрометчивая молоденькая студентка и не простивший ей оплошности ректор. Продолжилось не менее заурядно: студентка оказалась амбициозной, а ректор к этому качеству благоволил. И даже результат этой истории нельзя назвать неожиданным: скандальный разрыв с криками, истериками, перелетом за тысячи миль и клятвами избегать друг друга до конца своих дней… Если, конечно, не рассматривать вариант, где спустя два с лишним года я стою в офисе полковника военно-воздушных сил США, который сообщает мне что кто-то, а, скорее всего, мой бывший драгоценный ректор, хакнул Пентагон, и найти виновного, наряду с уликами, должна с какой-то стати именно я…
Моя жизнь — живое доказательство, что если тебе могут сказать гадость, они это сделают, если над тобой обладают властью — обязательно начнут шантажировать. И никому нет никакого дела то того, что ты хочешь, какие у тебя жизненные ценности. Никому!
То, как нас классифицируют мужчины, очень похоже на кастовое деление с четко обозначенными границами. Это совершенно особенный род иерархии, доступный только мужскому пониманию. Сначала для них существует только мама, если повезет, сестры… но с возрастом все усложняется до невозможности. Есть подруги, есть жены, есть любовницы. Есть любовницы на ночь, а есть любовницы по призванию. Когда он сказал, что я отношусь к самой редкой категории, он имел ввиду последнюю, но тогда я этого понять не могла. Думаю, он тоже.
Всего несколько часов назад я была уважаемым ученым, а теперь волей случая оказалась соучастницей, которая летит на другой конец мира, чтобы спрятаться там от властей США. А еще я собираюсь работать на одного из самых опасных людей планеты, который по совместительству гадкий, жестокий, самовлюбленный кретин. И мой экс… Кстати, я выхожу замуж! Пфф, ну конечно не за него!
Она оставила в прошлом не только ненавистное общежитие, но и любимого человека. И снова не на кого рассчитывать, кроме себя. Кто бы мог подумать, что такое положение закончится браком с человеком, не подходящим ей ни в чем, кроме одного: он тоже борец-одиночка.
Каждый из нас хотя бы раза в жизни задавался вопросом – существует ли дружба между парнем и девушкой? Многие скажут, что это не возможно! Герои этой истории попробуют опровергнуть этот стереотип. Получиться ли у них – время покажет.
Хватит ли любви, чтобы спасти того, кто спасает другие жизни? Чесни жаждет оставить своё проблемное прошлое позади… Оставив отношения, наполненные жестокостью, Чесни Уорд жаждет большего, чем может предложить её маленький городок. В поисках способа сбежать и приключений, она присоединяется к армии, но когда прибывает на первое место работы в Англии, она встречает Зейна − сержанта, у которого имеются свои собственные секреты. Зейн думал, но ни одна женщина не заставит его захотеть осесть… Начальник персонала Зейн Томас, авиатор Войск Специального Назначения, пропустил своё сердце через мясорубку.
Что под собой подразумевают наши жизни? Насколько тесно переплетены судьбы и души людей? И, почему мы не можем должным образом повлиять на…На…Легко представить и понять, о чём идёт речь. Слишком легко.Мы думали, что управляем нашими жизнями, контролируем их, только правда оказалась удручающая. Мы думали, что возвысились над законами бытия и постигли великую тайну.Мы…Я давно перестала существовать, как отдельное существо. Возможно, законы подчинили меня тем устоям и порядкам, которые так тщательно отталкивала и… желала принять.Слишком поздно поняли, с чем играем, а потом было поздно.
Слейт Клайборн – бывший морской пехотинец и снайпер, видевший и делавший то, чего не должен переживать ни один человек. Он возвращается в родной город на пасторальном острове Пиберри, отчаянно желая привычной рутины, от которой когда-то хотел сбежать. Израненный и мертвый душой, Слейт не в состоянии находиться в окружении людей, в то время как его тело – смертоносное оружие, а ночные кошмары не дают ему спать. Слейту не удается сдержать клятву, данную умершему у него на руках командиру – пожилой человек просил присматривать за его дочкой. Однако, вопреки ожиданиям, восторженная Холли Харпер оказывается отнюдь не маленькой девочкой с косичками.
Захватывающе, романтично, страстно и эмоционально! Ребекке необходима работа, даже если это означает, что ей придется немого соврать, безобидная святая ложь. Она не собирается наступать на те же грабли – существует незыблемое правило: встречаться с боссом – это плохая идея, очень и очень плохая. Это означает, что ты облажался по полной, и совершенно не в лучшем смысле этого слова. Все просто, не правда ли? Дин Брент – миллиардер, владелец знаменитого казино в Лас-Вегасе. Сильный, привлекательный и сексуальный, живет исключительно по своим правилам.
Сможете ли вы влюбиться в кого-то, кто отправлял вам письма?Лучшая подруга Бьянки Гардинер, Грета, просит написать письмо её брату на линию фронта.Она соглашается, потому что давно тайно влюблена в него. Бьянка не ждёт ответа, ведь он никогда не обращал на неё внимания. Однако Калеб отвечает ей, и просит ещё больше писем. Бьянка использует свои письма в качестве исповеди каждую неделю, вкладывая в них свою душу и переживания, с которыми она больше ни с кем не делится.Офицер Калеб Саттен влюбляется в Бьянку через письма, которые она присылала ему в течение двух лет.