Синхронизация - [60]

— Привет, солнце! — Ингвар ласково обнял сестру и погладил её по белокурой головке.

Так прошло несколько минут. Чувства переполняли Эйлин.

Она не могла говорить. Потом стало легче. Появились слова.

— Ты мастер менять чужие планы, особенно мои.

В этот момент её словно бы совсем уже «отпустило». Она увидела своего брата. Жизнь продолжалась.

— Да и свои тоже. Рад, что сейчас ты со мной.

— Представляешь? Вчера вечером мы с подружками, как всегда, прогуливались возле башни «Представьте себе мир» («Imagine Peace Tower»), ну ты знаешь, та, которую соорудила Йоко Оно в честь своего любимого Джона Ленона. Нам нравится это место в Рейкьявике, ну и, конечно же, само волшебство светового шоу. Вдруг звонит Магнус и такое мне сообщает про тебя. Меня просто переклинило. «Всё, — думаю. — Пока не увижу тебя — не успокоюсь».

— Сожалею, что тебе не удалось посмотреть на голубые лучики, высоко уходящие в ночное небо.

— Да, ладно, уже много раз видела. — она задумалась, вспоминая пережитое. — Такого у меня ещё не было. Горло сдавили спазмы, стало трудно дышать, внутри у меня всё сжалось, ни есть, ни пить не могу, полный коллапс. Потом поняла, что нельзя оставаться на одном месте. Мне нужно было срочно двигаться тебе на встречу. Хотела поскорее увидеться. Это был единственный способ выйти из такого странного состояния. Мне пришлось всё бросить и вот я здесь! — Девушка подошла к умывальнику и быстро ополоснула лицо. — Теперь я в норме.

— Быстро ты примчалась!

— Повезло! От нашего аэропорта в Рейкьявике летела два часа до Мюнхена. А оттуда уже в Дубай прямой рейс длился ещё три часа. На пересадку ушло около двух часов. Нормально!

— Как там наши родители? — поинтересовался Ингвар.

— Они смотрели репортаж по телевидению. Мама чуть в обморок не упала. Она и так постоянно твердит тебе, что это опасное занятие. А теперь и вовсе не находит себе места. Ты же знаешь, что она всю жизнь не может привыкнуть и переживает за отца, когда тот в рейсе. Так теперь ещё и за тебя приходится беспокоиться! Папа молчит, но чувствуется, что он сильно волнуется. Надо будет мне позвонить им сейчас и успокоить. Но скажи, как такое могло случиться?

— Сам не могу понять. Почему лямка парашюта лопнула? Ведь я, как всегда перед прыжком всё тщательно проверил. Потом эта бешеная турбулентность от потери центра тяжести. Раньше мне не доводилось быть таким беспомощным в воздухе. Меня завертело словно в центрифуге или внутри гигантского смерча! Поток был такой силы, что я даже не мог дотянуться до вытяжного кольца! Повезло, что на балконе приземлился. Бэкки сказала, что меня туда ветром сдуло. Откуда ветер взялся, если за минуту до прыжка был абсолютный штиль?

— Почему это произошло именно с тобой? Ты ведь уже много раз прыгал и всё было нормально.

— Чудеса! Сам не понимаю. — вздохнул молодой человек. — Брак парашюта исключён. Да, представляешь, я тогда ещё сказал в шутку: «Ветер нам поможет!».

Эйлин обернулась. Она вновь не могла насмотреться на брата. Живой, разговаривает, теперь всё будет хорошо. Он, конечно же, был её близким родственником, но чтобы настолько, она почувствовала только теперь, внезапно осознав, что могла его потерять.

— Как ты себя чувствуешь? Что болит? Я так за тебя переживаю.

— Не беспокойся. Самочувствие у меня нормальное, только всё тело ломит и затылок иногда раскалывается. Но вот что странно. После падения моё солнечное сплетение начало сильно вибрировать. Оно словно бы входит в резонанс с какими-то внешними колебаниями. У меня и раньше это место было каким-то особенно чувствительным. Нельзя было даже руку прислонить к нему. А теперь мне кажется будто бы оно стало жить своей собственной жизнью, независимо от моего сознания и от всего остального тела. Когда оно волнуется и колышется, то, как говорится, «на душе» становится так сладко и приятно, и ярко, и красочно, и глубоко. Не могу передать словами. У тебя так не бывает?

— Пока не бывало. Может позже появится, ведь мы с тобой всё же родственники.

— Да, у близких людей порой совпадают ощущения. И ещё у меня было какое-то чудное видение. Как-будто голубоватое облачко вдруг выплыло из меня, а потом ещё и разговаривало со мной. Правда, может это мои галлюцинации. Ты же знаешь о моих проблемах с зеркалом.

— Ладно. Увидела тебя и, вроде, отлегло на душе. А уж от твоих сказок мне и вовсе хорошо стало. Побуду пару дней с тобой.

— А как же работа и учёба? — поинтересовался Ингвар.

— Прелестно! На работе взяла отпуск за свой счёт. А в университете девчонки расскажут причину моего отсутствия. Надо всё же позвонить родителям.

Девушка набрала домашний номер телефона и все члены семьи переговорили друг с другом.

Родители были счастливы услышать голос своего сына. Несмотря на то, что сейчас был вполне подходящий момент для критики в адрес его опасных увлечений, они сдержались, не сказав ни слова. Ингвар почувствовал это. И в какой-то момент ему стало настолько стыдно за свой бесконечный эгоизм и невнимание к близким и так горячо любящим его людям, что он решил потихоньку завязывать со своими экстремальными видами спорта. Порой внезапные происшествия заставляют человека задуматься о чём-то более глубоком.