Синхронизация - [56]

— Ладно, мне нужно срочно ехать в посольство, потом искать адвоката и мчаться в полицейский участок. Не могу поверить, что всё это на самом деле происходит. — очнувшись, заторопилась Бэкки. — Выздоравливай!

— Спасибо. Пока! Передай Магнусу, что я с ним при любых обстоятельствах!

— Хорошо. До встречи!

Глава 26

Проснувшись на следующее утро, Ингвар почувствовал себя значительно лучше. Последствия падения оказались не настолько фатальными, как могло показаться сторонним наблюдателям. К тому же энергия молодости, пронизывающая каждую клеточку идеально функционирующего организма, не переставая ни на секунду делала всё возможное для его скорейшего восстановления.

После того, как были завершены все плановые лечебные процедуры, Ингвар закрыл глаза и вновь окунулся в размышления о вчерашнем инциденте с парашютом, приведшем к неожиданному аресту Магнуса. При этом ему почему-то снова и снова вспоминалась недавняя встреча в офисе рекламной компании «ONILVY».

Ингвару теперь постоянно казалось, что нечто внутри него постоянно напоминало ему об этом. Молодой человек посмотрел на треугольник своей левой ладони. При мыслях о Таффе Эвансе его еле заметное пульсирование усиливалось, словно бы подталкивая поиски в данном направлении. Ничего другого не оставалось, как в который раз, подробнейшим образом проанализировать те судьбоносные, как выяснилось позже, тридцать минут буквально по секундам. Возможно именно там и прятался ключ к разгадке.

«Почему мне снова лезет в голову этот чокнутый Тафф Эванс? — лёжа с закрытыми глазами, размышлял Ингвар. — Хотя, о чём это я? Ведь если разобраться, то именно он и есть тот первый и единственный человек, который предупредил меня о грозящей опасности. Точнее даже не он, а тот, кто скрывается внутри него. Что-то ему определённо известно. Нужно будет поскорее выбраться отсюда, чтобы срочно встретиться с ним. А что? Для начала вытащу его из башни „Херон“, если там он не может нормально общаться. Потом задам ему наводящие вопросы. Посмотрим, как он запоёт. Думаю, ему не отвертеться, всё выложит».

Молодой человек попытался было спокойно разработать план изоляции рекламщика с целью организации приватной беседы. Однако, через пару минут ход его мыслей внезапно сбился. Эмоции выплёскивались через край. Как часто они, наряду с воспоминаниями и чувствами, как всегда не вовремя заявляя о своих правах, гигантскими живыми волнами привычно сметают на своём пути все умозрительные крепости сухого сознания.

«Как же там теперь должно быть тоскливо Магнусу? Нелепое обвинение, бесконечные допросы, унизительная изоляция,… Вот засада! — Ингвар переживал за друга больше, чем за себя самого. — Но что всё-таки, будь оно неладно, произошло у нас с ним на смотровой площадке башни „Бурдж Халифа“? Не мог ведь он просто так, вдруг измениться? Мы вместе прыгали уже много раз и он никогда раньше не вёл себя так перед прыжком. Какая связь между моим падением и его арестом? Непонятно. На основании каких фактов появилось это дикое обвинение в покушении на убийство?»

Ингвар открыл глаза.

Серый потолок, светло-зелёные стены и широкий горизонтальный светильник,…, всё на месте. Молчаливые свидетели многих процессов выздоровления. Сколько попавших в беду людей смотрело на них? Сколько мгновений боли, разочарования, непонимания, в летальных случаях, и наоборот, сколько радости, надежды, предвкушений новой, здоровой жизни, прилипло к этому пространству. Помнят ли люди потом, после того, как выписываются отсюда, какими они были в те критические минуты, часы, дни или пытаются всё поскорее всё забыть, как кошмарный сон?

Пока мозг человека был занят привычным анализом произошедшего, его тело всё настойчивее кричало о том, что река жизни, бьющаяся внутри него, становится всё полноводнее. Чудеса современной медицины в совокупности с молодостью, не терпящей покоя, давали поразительный результат. Выздоровление, подобно горячему арабскому скакуну, рвущемуся к победному финишу, летело ускоренным темпом. Ингвару казалось, что вот ещё совсем чуть-чуть и можно будет выбраться из постели. Но, вспомнив строгие запреты главного врача-бородача, он решил не торопить события и строго следовать назначенному курсу лечения.

«Убийство — это серьёзная статья. — Ингвар продолжил прокручивать все возможные варианты. — У следствия обязательно должны быть какие-то серьёзные улики или, по крайней мере, показания живых свидетелей. Нельзя просто так взять и обвинить человека в покушении на убийство. А какие у них могут быть претензии к Магнусу? Совершенно непонятно. Побыстрее бы Бэкки объявилась. Может ей удалось что-то важное разузнать?»

Наполненные ароматами бесконечности звуки, вроде бы знакомой, когда-то и где-то слышал, и одновременно незнакомой, мелодии с силой, не терпящей возражений, вырвали Ингвара из тисков неопределённости. В соседней палате кто-то слушал по радио фрагмент балета «Лебединое озеро» великого русского композитора Петра Ильича Чайковского. И если до этого Ингвар практически не интересовался классическими мелодиями, то теперь внутри него словно бы что-то переменилось, открыв доселе закупоренные и, наконец-то, дождавшиеся своего часа музыкальные чакры.