Сингапур - [6]

— Прошу прощения, мадам, ваш полет заканчивается где?

— Я льечу Франкфюрт. Ви тоже там будьешь оставаться?

— Нет. Я до Александрии.

Наступила пауза и общение, возникшее так необычно, могло неожиданно прерваться, поскольку этими фразами вроде все уже сказано. Она, очевидно, создавшуюся заминку отнесла на счет своего плохого знания русского языка и как раз это и явилось продолжением разговора.

— Исвиняйте менья. Я плеко коворить рюський ясика.

Фраза действительно далась ей нелегко. Желание объясняться по — русски вызвало у Тоболина живой интерес и, как догадывался, к этому у неё была определенная причина. Однако спросить не решился, и прежде своим долгом посчитал ее ободрить:

— Что вы! У вас получается совсем неплохо. По крайней мере, я вас понимаю превосходно.

Улыбнувшись ему благодарной улыбкой, женщина сказала:

— Так, так. Я тоже неплоко понимать, но коворить трюдно.

Разговору помешала стюардесса, подкатившая тележку с напитками. По обоюдному желанию получив по бокалу минеральной воды, они продолжили беседу. Тоболин, повернувшись лицом к соседке, обратился к ней с советом:

— При разговоре старайтесь не волноваться. И главное — не думайте о своем, якобы плохом, произношении. Так я учил английский язык. Кто-то посмеивался, поправляли, но у меня такая профессия. Без знания английского — никуда. Без него капитан на флоте, как впередсмотрящий без бинокля. А вам-то для чего русский язык? — осторожно спросил Тоболин.

Перед тем, как ответить, женщина загадочно улыбнулась.

— Дюмаю, ви будет понять, после как я буду вам сказать.

До Тоболина, наконец, дошло, какой связки в их разговоре не хватало, простого знакомства как положено.

— Кстати, меня зовут Александр. А ваше имя?

— Мое имья? Пазалуста исвиняйте менья. Мое имья — Анна.

— Очень приятно. Теперь будет проще разговаривать, — отметил Тоболин.

— О, да! — подтвердила она.

У Тоболина возникла мысль, не спросить ли Анну о том странном состояни, в котором она пребывала, когда он вошел в самолет. Но понял по ее глазам, ей самой не терпится о чем-то рассказать. Приготовился слушать в надежде, что не ошибся. Начало положил ее таинственный взгляд на Тоболина и потом, видно, после определенного подбора слов, она с облегчением стала говорить.

— Александр, я хотьел вам кое-что скасать. Менья — очьен болшой ратость. Мой сын работать Москва. Имеет руский жена, очьень красивый девушка. Есче она студент…ка. Правильно я коворила? — справилась она у Тоболина.

— Правильно, студентка, — ответил Тоболин.

— Совсем нетавно я стал иметь внука. Я льетал его смотреть. И такой он красивый, что у менья не иметь слов. Очен я его полубил. Александр, вы понимал?

— Я все прекрасно понял! — Ответил Тоболин, довольный чужой радостью.

Женщина в эти минуты была достойна восхищения. Сколько ей стоило труда, чтобы выразить словесно свои чувства. Между тем, сам Тоболин оказался в непростом положении. Он понимал, что его ответная реакция на её признание должна быть особенной. Восторг был бы не уместен, поскольку она для него чужой человек, и выглядело бы фальшиво. Вовремя пришла оригинальная мысль: «Почему бы такой случай не отметить?» Условия вполне устраивали и он решился.

— Хотя человек я случайный, тем не менее прошу принять мое искреннее поздравление. И не отпраздновать ли такое важное событие?

Веселые искорки блеснули в глазах женщины.

— Можно, но как?

— А это я уж беру на себя! — загадочным голосом пообещал Тоболин.

Между тем Анна, вероятно, чтобы унять внезапно охватившее ее волнение, раскрыла сумочку, что-то в ней поискала, потом, закрыв, положила сбоку. И пока она пыталась справиться со своими эмоциями, Тоболин подозвал стюардессу. Анна этого даже и не заметила. Подошла та, которая стояла на трапе. Прежняя улыбка и даже как будто бы, узнав пассажира, слегка заволновалась. Тоболин, взглянув в ее большие карие, вниматеьные глаза, попросил:

— Будьте любезны, принесите бутылку шампанского, шоколадку и, если найдется, детскую игрушку.

Она вопросительно вскинула длинные ресницы, затем, вероятно, желая о чем-то спросить или уточнить, на некоторое время задержалась. Тоболин готов был уже ее выслушать, но стюардесса, так и ничего не спросив, легким, свободным шагом, словно арабская лошадка, зашагала в сторону своего магазинчика.

Анна незаметным движением снова достала свою сумочку, открыла и, пока Тоболин провожал глазами великолепную спину стюардессы, карандашиком подправила брови, а тюбиком помады провела по бледным губам.

Не прошло и пяти минут, как стюардесса вернулась, выполнив заказ. Маленького, уместившегося на ладони плюшевого, с черными глазками-пуговками медвежонка вручила отдельно. Тоболин обрадовался необыкновенному сувениру и от души поблагодарил стюардессу. Сувенир и шоколадку сразу же вручил растерявшейся женщине. Поцеловав медвежонка в пухленькую попу и взглянув счастливыми глазами на Тоболина, Анна промолвила:

— Александр, я поньял, ето тля мой внюк?

— Правильно поняли. Думаю, ему игрушка понравится…

— Конечно, конечно. Ви так внимательны, потому я настоящий восторг!

— Это такая мелочь, Анна.

В словах Тоболина женщину что-то насторожило.