Синайский секрет - [71]

— Главное, что требуется для жизни.

— Пусть так. У меня есть кое-что такое, что я хотел бы вам показать.

Фрэнсис театрально застонал.

— Поскольку я имею дело с юристом и еретиком, от меня, судя по всему, ожидается некое quid pro quo[52].

Лэнг пересек комнату, поставил телефон перед одной из колонок музыкального центра, выбрал диск и включил музыку. «Будем надеяться, что им понравится Вивальди», — подумал он и вновь повернулся к Фрэнсису.

— Так вот. Вы изучали историю церкви. Вероятно, не обошли вниманием Ветхий Завет.

Фрэнсис посмотрел на хозяина дома, потом на музыкальный центр и снова на Лэнга. Он давно решил, что никогда не сможет понять некоторые из не поддающихся рациональному объяснению поступки друга. Включение музыки перед началом разговора как раз относилось к числу таких поступков.

— Эти знания доступны даже еретикам, — добродушно произнес он и потянулся за бумагами.

Рейлли убирал со стола, а Фрэнсис внимательно читал то, что Лэнг назвал «иудейскими пергаментами». Когда же он поднялся, чтобы снова наполнить свой стакан, Лэнг обратился к нему с одним коротким замечанием:

— Ну, и?..

Священник налил себе виски, внимательно следя за уровнем напитка в стакане, как человек, точно знающий, сколько спиртного он можете себе позволить.

— Вы никогда не перестаете удивлять меня. Как вам, язычнику, удается отыскивать столь поразительные религиозные реликвии? Кто это перевел?

— Один мой друг в Лондоне, еврей.

— А происхождение?

— Пока неизвестно.

— Почему вы думаете, что это подлинный текст?

Лэнг чуть не ответил, что из-за подделки вряд ли стали бы убивать людей направо и налево, но промолчал. Он старался не открывать завесы над той частью своей жизни, которая была связана с насилием. Хотя Лэнг был уверен, что друг поймет его, он нисколько не хотел выслушивать проповеди о благе отказа от насилия, которые неизбежно должны будут последовать за его признанием.

— Вера — ваша специальность. Вот и поверим, что он подлинный.

Фрэнсис посмотрел под ноги, чтобы точно знать, что на пути нет Грампса, и сел. Он читал еще несколько минут.

— Во-первых, гипотеза, согласно которой Моисей не был евреем, вовсе не нова. Если не ошибаюсь, Исход, два-девятнадцать.

— Моисей, верховный иудейский законодатель, — не еврей?

— В книге Исхода сказано, что нет.

Лэнг, изумленный этими словами, взгромоздился на свою кухонную «стойку», повернувшись к маленькой гостиной и находившемуся там гостю.

— Кем же он был в таком случае?

— Хороший вопрос. Эхнатон, сын Аменхотепа III и царицы Тейе, был потомком Исава, старшего брата Иакова, который стал Израилем.

Лэнг отхлебнул из стакана.

— Что-то я вас не понимаю.

— Извините. Из ваших документов, а к тому же из изысканий ряда исследователей Библии, следует, что Моисей на самом деле принадлежал к царскому роду. Собственно, египетское слово «Mose» означает «царский». У древних греков оно превратилось в Mosis. И тому есть несколько подтверждений. Например, то, что его вырастили в семье фараона.

— Я всегда думал, что его нашли в корзине, куда родители положили его, надеясь спасти, когда узнали, что фараон приказал перебить израильских младенцев.

Фрэнсис, медленно моргая, смотрел на него поверх стакана.

— Вам ни за что не удалось бы доказать это в суде. Чтобы принять такое развитие событий, нужно признать, что дочь фараона устроила чуть ли не заговор, чтобы сорвать исполнение отцовского приказа, и что сестра Моисея лишь случайно оказалась поблизости, когда его нашли, притом что в Библии о ней сказано очень мало. Позже будет несколько небольших эпизодов с Мириам, сестрой Моисея и Аарона. История с корзиной подается лишь как самое правдоподобное объяснение того, почему израильтянина вырастили при дворе фараона. А потом новый фараон Эхнатон за несколько лет попытался упразднить политеистическую египетскую религию и заменить ее поклонением единственному богу, воплощенному в образе солнечного диска. Новый фараон закрывал храмы, чем вызвал яростное противодействие могущественных жрецов. Сильнейшее народное недовольство заставило его отречься от престола лет за десять лет до нового появления Моисея, но он продолжал поклоняться одному безымянному богу. Так почему же Эхнатон и Моисей не могли быть одним лицом? Израильтяне вполне могли стать последователями бывшего фараона, даже если тот не обладал ораторскими талантами, которые Библия приписывает большинству лидеров. Об этом сказано в том же Исходе, книга третья, стих двадцатый.

— Подождите минутку, — перебил его Лэнг. О сигаре он давно забыл, и она, погасшая, лежала в пепельнице. — Вы хотите сказать, что на самом деле Моисей был египетским фараоном?

Фрэнсис посмотрел вокруг. Его сигара тоже погасла, и он хотел снова закурить ее. Лэнг бросил ему коробку деревянных спичек.

— Даты жизни Аменхотепа IV, принявшего имя Эхнатон, и период, во время которого новый фараон закрывал храмы, приходились как раз на ту эпоху, когда жил Моисей. Можно было предположить, что фараона, веровавшего в единственного бога, свергли примерно тогда же, когда, согласно Библии, Моисей ударился в бега, а затем вернулся. Да, еще история со змеями. Моисей, несомненно, был досконально знаком со всеми уловками придворных фокусников, а этим знанием приближенные фараона вряд ли стали бы делиться с каким-нибудь формовщиком кирпичей. И в тексте, который вы мне дали, имя Моисей и титул фараона используются попеременно.