Сильнейшие - [78]

Жаль.

Поддавшись порыву, сказал:

— Дай руку.

В конце концов, сегодня выдался хороший день. Башня-Хранительница. И этот парнишка, такой забавный со своими пернатыми приятелями…

Чуть выше локтя наметил острием ножа линии, прорезал кожу неглубоко. От сока горного молочая кровь остановилась мгновенно. Осталось втереть в порезы алую краску, флакончик всегда при себе носил. Не встретятся больше, скорее всего, но все же знак покровительства Рода защитит, если что.

— Через полтора года ты станешь взрослым, — говорил дед, и добавил, прищурясь, как бы нехотя: — Семнадцать весен дают много прав и обязанностей.

— Право выхода в круг… и право оказаться в Совете?

Дед словно и не расслышал.

— Сегодня появишься там перед всеми. Шары льяти скажут, что ты такое сейчас…

— Да, дедушка. Почему сейчас?

— Сегодня твои звезды на небе, — проговорил тяжело, добавил: — А Совет… — Ахатта снова помедлил, — Помни — его всегда возглавляет Сильный, но не всегда Сильнейший. Надо быть еще и мудрым.

И, заметив, что внук уже почти стоит на пороге, прибавил:

— Одежда, Кайе. Не то, что сейчас на тебе. И не хмурься — традиции стоит соблюдать.

— Да, дедушка, — он вздохнул. Придется…

Несколько часов спустя появился в полутемной зале Дома Звезд, сделанной по форме ущербной луны. На плечах Кайе было длинное одеяние темно-красного цвета; даже мальчишкой перестал казаться в нем, хоть, поглядев на выбор цвета, поморщился не один из членов Совета. Темно-красный… айо Тииу. Ну что же, свои предпочтения и планы внук Ахатты заявил открыто. Хоть и не в меру нагло.

Держался уверенно, и вместе с тем — явно спешил покинуть это пышно украшенное помещение и оказаться снаружи. Навстречу, встряхнув короткими волосами, поднялась Шиталь, гигантская белая волчица-инари. Сильнейшая. В обличье человека, разумеется.

— Приветствую, младший.

Он сдержанно поклонился, глядя перед собой. Сначала ей, потом остальным. Поймал взгляд Къятты, скрипнул зубами — не так бы все это… не так.

Шиталь провела его в середину залы. Едва не отдернул руку, когда прохладные сильные пальцы женщины коснулись его руки.

— Вот он перед вами согласно обычаю. Скоро он достигнет совершеннолетия, и нам надо знать, кого вырастила Астала. Достоин ли он пройти испытание?

Люди семи Родов смотрели на Кайе. Шиталь, может, и смотрела, только краем глаза — рядом стояла. А он и вовсе ни на кого не глядел, только на темную выемку по всему периметру зала, зная, что там и скрываются темные пока шары льяти. Испытание… Он здесь по праву рождения, а не ради каких-то дурацких шаров.

— Достоин, — раздался голос человека из Рода Кауки.

— Достоин, — повторяли другие, от младших к старшим. Потом зазвучал голос его Рода — его брата. Потом свое слово сказала Шиталь. И лишь потом прозвучал голос дедушки.

Оставалось зажечь светильники — достаточно протянуть руку — и голубоватый шарик в другом конце залы засияет; если один — плохо, не Сила, а тень ее у проходящего испытание. Если больше — что же, счесть количество шаров и вынести решение. Шары льяти не ошибаются. Сделать пару шагов вперед, встать на обсидиановую пластину — она связана с льяти, как колодец с подземным источником. Но юноша поступил иначе. Он просто стоял на месте, широко улыбаясь, а сияние разливалось по стенам. Словно внутри огромного светильника оказались все. Свет резал глаза. И, спасая зрение, жмурясь, никто не заметил, когда исчез Кайе, покинул залу. Один шарик в дальнем углу горел, словно не решался погаснуть — вдруг человек вернется?

Едва Кайе покинул залу, как переменился. Снова стал мальчишкой со свободными движениями и поведением, достойным лесного пожара. Влетел в свои покои.

— Огонек, ты здесь? Не заблудился? Что делал?

Тот и рта не успел раскрыть, Кайе со смехом опрокинул его в бассейн к огромным золотисто-алым рыбкам.

Шиталь медленно шла рядом с Ахаттой. Белая накидка ее трепетала от налетающих порывов теплого ветра. На кайме золотые птицы перекликались среди искусно вышитых ветвей папоротника.

— Опять эта пыль… лучше дожди, — сказала Шиталь.

— Слишком большой город. Зелень и та не спасает, — откликнулся глава Совета.

— Мальчик сделал это по твоему наущению? — без перехода спросила женщина.

Ахатта улыбнулся краешком рта.

— А я уж было подумал, что ты и впрямь хочешь поговорить о погоде.

— Совет гудел, как гнездо диких шершней.

— Сравнение не ново, Шиталь.

— Так что же?

Ахатта мягко взял ее за руку.

— Наши семейные дела не выйдут за стены дома Тайау. Это даже малыш понимает.

— Но ты недоволен им! — резко сказала Шиталь.

— Ты не можешь знать наверняка, чем именно я недоволен.

— Он ведет себя, как дитя.

Ахатта посмотрел на нее, не выпуская руки Шиталь:

— В этом ваша ошибка. Он вовсе не ребенок.

— Ему нет семнадцати весен…

— И есть река Иска.

— Это детская выходка. И тогда, и сейчас…

— Неужели? — Ахатта улыбнулся так, что Шиталь почувствовала — ее лицо розовеет. — Мы поговорили с ним… потом. Он сказал много такого, что порадовало деда.

Шиталь медленно отняла руку. Ахатта сделал вид, что этого не заметил, продолжал:

— Твой Род слаб, ты не можешь на него опереться. Поэтому ты привыкла думать «я», а не «мы». Но все же дам совет — любой поступок «своих» стоит использовать для блага Рода. Что бы это ни было.