Сильнее смерти - [94]

— Что бежишь? Остановись! — надрывно кричал кто-то.

В ответ раздавались мольбы о помощи.

— Побили нас, братья! А-а-ай, по-би-ли!

— Не оставляй!.. Братья-я-я! Не оставля-я-й!

Не имея другого выхода, беглецы бросились в Пливу. Белые кожухи поплыли по реке. Эхо разносило мольбы о помощи.

Дренко заметил рыжий чуб Бубало, который то скрывался под водой, то снова появлялся на поверхности. Наконец вода поглотила его. От сильного удара Дренко подскочил на месте: пуля царапнула шею. Вдруг он заметил, что Бубало вновь показался на поверхности и сильными руками начал рассекать воду. Кровь ударила Дренко в голову. Поле боя озарилось кровавым отблеском. Он приподнялся, чтобы не выпустить Бубало из виду, прижал автомат к груди и сбежал к воде. Сердце бешено колотилось. Окинув взглядом реку, он увидел головы людей, поднятые руки, судорожно сжимающиеся в кулак. Бубало не было видно. Там, где Дренко только что видел его, вода кипела синими пузырями. Дренко бежал по тропе, хватаясь за кусты, чтобы не сорваться в пропасть. Им овладело неодолимое желание еще раз увидеть Бубало.

С противоположного берега продолжали поливать огнем. Пули падали в воду, отскакивая от деревьев у дороги. Оставшиеся В живых четники в панике бросались в Пливу. В низине валялись трупы.

— Добейте, не мучайте! — кричал какой-то раненый, тряся узкими плечами.

Огонь прекратился, и Дренко остановился. Злоба, как пламя, обожгла ему лицо. Бубало исчез. Посмотрев на противоположную сторону, Дренко увидел того же самого раненого и с отвращением отвернулся. Неожиданно из леса вышла группа партизан и, скрываясь за кустарником, двинулась дальше по краю впадины. Дренко, не раздумывая, направил автомат в их сторону. Так же, не раздумывая, выстрелил. Один из партизан подскочил и, повернув голову, показал пятиконечную звезду на фуражке. Потом упал на спину. Четверо партизан залегли. Двое из них подползли к раненому. Очередь с их стороны просвистела у Дренко над самой головой. Тяжело дыша, он прицелился в тех двоих, которые суетились возле раненого. Один из них упал. Злость на самого себя и на все вокруг овладела Дренко. Вспомнилась Сайка. Он махнул рукой и грудью прижался к земле.

Тем временем с другой стороны появилась новая группа партизан. За ней еще одна. Неожиданно появился Шолая. Он окинул взором Пливу и махнул кому-то рукой, давая знак, что можно продвигаться вперед.

Дренко повернул дуло. Оно остановилось на груди Шолаи. Дренко нажал спусковой крючок — очередь полетела в кустарник. Теперь видны были только качающиеся на ходу плечи. Они то появлялись, то снова исчезали.

Перед глазами Дренко пронеслись события минувших дней. Нанизанные одно на другое, они походили на кошмарный сон. Вспомнилась ночь, когда его освободили из заключения, Дарко, слова Тимотия… Руки у него ослабели и автомат выскользнул из них. Дренко упал на землю и зарыдал. Не заметив, когда прекратился огонь с другой стороны, он встал и пошел в гору.

На вершине горы в мокрой одежде стоял Бубало. Он смотрел на Тимотия, который размахивал кнутом.

— Скотина! Король никогда не вернется к тебе! Ты видел, как красные дерутся? Видел?! — и серия ударов обрушилась на него.

Бубало закрывал лицо руками, бормотал что-то, следя приоткрытым глазом за кнутом.

— Не бей! За что бьешь меня? Подожди!

IV

У Шолаи были все основания радоваться, но часто, когда он оставался один, его охватывало тяжелое чувство. На пепелищах вырастали первые полевые маки. Трава пускала тонкие стебельки. Однако ничто не могло скрыть черной гари. Весна плела чудесные венки. Покрывала ими могилки. Но несмотря ни на что, могильные холмики вызывали тяжелую горечь в душе.

Месяцы шли как годы. Смерть обходила села и уничтожала все подряд.

Шолая вспоминал сожженные села, детей у трупов матерей. Особенно запомнилось одно.

Однажды ночью отряд спустился с гор, чтобы переночевать в сербском селе. Ходивший на разведку Белица сообщил, что в селе живет около шестисот вдов и один старик. Шолая приказал размещаться, а сам направился к большому дому на окраине. В дверях столкнулся с молодой женщиной, которая держала в руках таз. Она окинула его беспокойным взглядом, покраснела, поставила таз на пол и показала комнату.

— Это отряд Шолаи? — спросила она через некоторое время.

Поставив винтовку и вытирая рукавом мокрое от пота лицо, Шолая ответил:

— Да.

— А где сам Шолая?

— Я и есть Шолая.

Женщина вскрикнула от неожиданности и прислонилась к двери.

— Шутишь?

— Сейчас не до шуток. Принеси стул.

В глазах у женщины заблестели огоньки. Подбородок и губы задрожали. Она резко повернулась и выбежала из комнаты.

Шолая тем временем увидел сколоченную из досок кровать в углу и подошел к ней.

Женщина вернулась. В одной руке у нее была табуретка на трех ножках, а во второй — крынка с молоком. Молоко она поставила на стол, а табуретку — возле него, чтобы он сел. Не глядя ему в глаза, медленно проговорила:

— Попей молока… Потом я тебя разую.

— Разувать меня не нужно. Я сам… — ответил Шолая и взял крынку. Его мучила жажда. — Это село Заградже? — спросил он, вытирая усы.

— Да… Заградже, — проговорила женщина.