Сицилийский специалист - [91]

По полученным сведениям, высадка произошла в заливе Свиней, и через двадцать минут после вылета с аэродрома три самолета уже были над заливом. Перес заметил, что большая часть кораблей вторжения стоит на якоре в миле от берега, но что самый крупный транспорт «Либерти», все палубы которого были усеяны солдатами, подошел почти к самому пляжу и от него отходят десантные суда. Картина с высоты трех тысяч футов казалась мирной. Перес не знал, что из-за паники и неразберихи высадка производилась гораздо позже намеченного срока, вследствие чего между диверсантами с кораблей и парашютистами, сброшенными ранее самолетами из Центральной Америки, произошли столкновения. В результате один из батальонов, находившихся на транспорте, отказался высаживаться.

Перес сбросил одну из своих двух 250-фунтовых бомб, промазал по крайней мере ярдов на двадцать и отошел: его самолет был в нескольких местах продырявлен зенитным огнем. Он решил, что единственная надежда поразить транспорт — это спикировать на него, однако при выходе из пике у старенького самолета могли отвалиться крылья. Тем не менее с высоты 1200 футов , находясь в зоне зенитного огня, он направил свой самолет со скоростью 400 миль в час в центр палубы, заполненной охваченными паникой солдатами, и выпустил четыре ракеты. Они попали в среднюю часть судна, и оно почти немедленно дало крен. При втором заходе Перес потопил маленький транспорт, стоявший в море на якоре, и орудийным огнем разбросал строй десантных лодок.

Матеос, который, по мнению Переса, плохо видел и не мог попасть в цель, как бы она ни была велика, сбросил 500-фунтовую бомбу и попал в корму корабля, где находилось все оборудование связистов и запасы боеприпасов. Корабль взорвался и через несколько минут затонул. «Величайшая счастливая случайность в истории воздушной войны», — скромно описывал свой подвиг Матеос, и хотя Перес втайне с ним соглашался, эта случайность подорвала успех вторжения. В течение нескольких дней солдаты, высаженные на берег, вели слабые оборонительные бои, но те, кто был в курсе операции и следил за ее осуществлением, прекрасно знали, что надежды на успех нет. Когда президента обманным путем все-таки вынудили дать разрешение на бомбардировку Кубы самолетами из Центральной Америки, это делалось лишь в надежде провести эвакуацию солдат с плацдарма. Однако и эта отчаянная попытка провалилась, потому что не было принято во внимание различие во временных поясах и самолеты «Б-26» появились над плацдармом на час раньше самолетов с авианосца, которые должны были оказать им поддержку, и все они были сбиты.

Через четыре дня после поражения в заливе Свиней последние остатки высаженных на берег солдат сдались и были отправлены в тюрьму.

Глава 11

— Марк, — раздался голос в трубке. — Это Брэдли. Да, да, Рон Брэдли, твой старый приятель. Я нашел твой телефон через фирму, в которой ты раньше работал. Я в городе, и нам надо повидаться. Послушай, я как раз собирался в тот гараж — кажется, гараж Гаррисона, на Двадцать второй улице. С тех пор как мы последний раз встречались, я стал увлекаться машинами старых марок, а у них, наверно, найдутся кое-какие запчасти для старого «корда», который я только что приобрел. И мы спокойно поболтаем. Сможешь быть там через час?

— Вы могли бы приехать и сюда, но если хотите встретиться в гараже, я не возражаю, — сказал Марк.

Брэдли, по-видимому, никогда не повзрослеет. К чему эта таинственность и выдумки с гаражом? Почему не встретиться просто в каком-нибудь баре?

В Солсбери парк делла Фаворита заменял проезд, по обе стороны которого были свалки; от Двадцать второй улицы он был скрыт нагромождением старых машин, ждавших своей очереди, чтобы отправиться под гидравлический пресс. Брэдли поставил здесь свой «порш» со складным верхом и, встретив Марка, направлявшегося в контору Гаррисона, крепко пожал ему руку.

— Как приятно снова видеть тебя, Марк. Ты отлично выглядишь. Немного похудел, но по-прежнему в блестящей форме.

Лицо Брэдли стало шире, в бровях появились отдельные седые волоски. В остальном он не изменился. На нем был прекрасный твидовый костюм скромного английского покроя, выглядевший в Солсбери просто шикарным.

— Рад тебя видеть, Марк. Честное слово, рад… столько лет прошло. Когда бываю в этих местах, всегда здесь останавливаюсь, надеясь тебя встретить, но ты все где-то разъезжаешь. Если не ошибаюсь, в последний раз мы с тобой встречались в Гаване. Кстати, я несколько раз в этом году видел твою фамилию в газетах и страшно обрадовался, когда они сняли с тебя обвинение в убийстве. Как только девчонка снова исчезла, у них не осталось никаких шансов. Но даже еще до того, как они потеряли главного свидетеля, это было юридически безнадежно. А что ты сейчас поделываешь? По-прежнему занимаешься торговлей недвижимостью?

— Я теперь частный консультант, — сказал Марк. — Я ушел из фирмы вскоре после того, как мистер Ди Стефано продал свою долю.

— А как поживает Дон Винченте? Я его тоже много лет не видел. Удивительный человек. Я всегда испытывал к нему симпатию, всегда им восхищался. Я слышал, у него последнее время одна неприятность за другой. В особенности с его сыном Виктором. Мне искренне его жаль. Сначала он потерял все свои капиталы на Кубе, потом эта история с сыном. Все одно к одному.