Сибирский юрт после Ермака: Кучум и Кучумовичи в борьбе за реванш - [24]
О признании его «кучумлянами» своим ханом прямо говорится в грамоте уфимского воеводы М.А. Нагого тюменскому воеводе Л.А. Щербатову, написанной не рапсе 9 марта 1601 г. и передающей вести из степи: «А брат де их большой Алей царевич, Кучумов сын, а они де называют его царем»[290]. Очевидно, это была первая информация о новом статусе Али. Г.Ф. Миллер связывал эту перемену в его положении с кончиной отца[291]. Представляется, что это наиболее вероятная датировка «воцарения» Али (хотя в литературе встречаются и другие мнения[292]).
Неясность положения Али усугублялась раздорами между Кучумовичами по вопросу о наследовании трона. Отголоски этих споров донесли документы первых годов XVII в. В 1603 г. тюменский воевода А.Д. Приимков-Ростовский извещал туринского голову о том, что «двор де Алеев, лутчие люди, Алея царем не хотят звать, потому что мати его роду невеликого, а хотят де назвать царем Каная»[293]. Канай б. Кучум действительно был сыном некоей знатной бегим, проживавшей в то время в Сауране[294]. Происхождение же матери Али, «царицы Чепшан», неизвестно. Однако составленная в 1599 г. функционерами Посольского приказа роспись жалованья Кучумовой родне, плененной в битве на Оби, наглядно демонстрирует ее непервостепенный статус. Перечень ханских жен в этой росписи начинается с «большей» хатун Султаным и заканчивается именно Чепшан — восьмой по счету[295]. В.В. Вельяминов-Зернов считал, что в роспись вкралась ошибка: не могла мать старшего ханского сына быть восьмой по рангу[296]. Но если гарем ранжировался по знатности его насельниц, то неродовитая мать Али вполне могла оказаться на последнем месте.
Косвенным указанием на время перехода ханского ранга к преемнику Ку чума могут служить соответствующие изменения в царском титуле московского государя[297]. Как известно, указание на правление сибирскими землями появилось в нем задолго до побед над Кучумом. «Всея Сибирские земли повелитель», «обладатель… великия реки Оби» фигурируют в перечислении подвластных территорий с середины 1550-х годов — очевидно, в результате переговоров с посольством сибирского бека Ядгара о ясачном обложении юрта в пользу Москвы. Эти компоненты присутствуют и в титуле царя Федора Ивановича, при котором Кучуму было нанесено окончательное поражение.
Сменивший Федора на российском престоле Борис Годунов извещал сибирских управленцев о своей коронации в 1598 г. как о принятии власти «на великом государьстве Владимирском и Московском и Наугороцком и на царьстве Казанском и на Астороханском и на всех государьствах Российскаго царьства»[298]. Как видим, Сибирского царства здесь еще нет, хотя оно, возможно, пока «скрыто» в финальной формуле «всех государьствах». Затем статус Сибири стал наглядно меняться: она стала «царством» и переместилась из конца титула в почетную начальную часть. Впервые это отмечено в статейном списке посольства А.И. Власьева 1599–1600 гг. в Священную Римскую империю. Кстати, то же посольство разместило во владениях императора Рудольфа II заказ на новый царский венец — шапку Сибирскую, которая была доставлена в Москву в 1604 г.[299]. Впрочем, титульная новация приживалась постепенно. В марте 1601 г. Годунов писал польскому королю Сигизмунду III с прежней интитуляцией «всее Сибирские земли и Северные страны повелитель»; из царств там поименованы снова только Казанское и Астраханское[300]. Но в мае 1604 г. в Грузию и в сентябре того же года в Речь Посполиту повезли послания от Бориса Федоровича вновь как от «цара Казаньского, цара Азстараханьского, цара Сибирского»[301].
Примечательно, что татарский хронист Кадыр Али-бек в своем сочинении 1602 г. называет «падишаха Бориса Федоровича-хана» обладателем престола Казани, престола Хаджи-Тархана (Астрахани) и престола Туры (апахт-и Тура), т. е. Сибирского юрта[302]. То есть царь предстает как правитель трех татарских «царств» — именно в той их последовательности, которая утвердилась в титуле.
Полагаю, что причиной радикального изменения в титулатуре послужило известие о смерти «царя» Кучума, отчего его ханство лишилось легитимного татарского монарха. Сходное суждение высказал еще Н.М. Карамзин: «Истребление Кучюма… как бы запечатлело для нас господство над полунощною Азиею»[303]. Учитывая титулатуру в статейном списке Власьева 1599–1600 г., представляется, что наиболее вероятна датировка кончины хана не 1601 г. (предпочитаемый большинством исследователей), а 1599 г.
Выше говорилось, что в исторической памяти татар последним сибирским ханом остался Али б. Кучум. Однако в синхронной узбекской (хивинской) традиции — в унисон русской трактовке — ханская власть в Сибирском юрте закончилась все-таки на Кучуме. Это следует из утверждения Абу-л-Гази о том, что с этим ханом пресеклась сибирская ветвь династии Шибана, сына Джучи
