Сибирский эндшпиль - [7]

Когда они ожидали лифт для полумильного спуска в кольцо, Пола осматривалась кругом, пытаясь связать окружающее ее с опубликованными планами станции, которые они с Эрншоу учили часами. Интересно, подумала она, имеет ли какое-то значение то, что осмотра центральной части не будет. Очевидно, та же мысль пришла в голову женщине, стоявшей сзади ее, с удостоверением Европейского Космического Агентства на груди. Когда группа входила в лифт, она обратилась к стюарду с красной повязкой на рукаве:

— Прощу прощения…

— Мадам?

— Мы спустимся прямо в кольцо? Нам не покажут ничего здесь?

— Здесь нет ничего интересного.

— Ничего? Странно. А что, например, за этой дальней перегородкой и трубами — между нами и следующей спицей?

— Баки — топливо для лунных и околоземных транспортов, удобрения, химикаты, вода.

— Но в такие баки поместится невообразимое количество чего угодно. А больше там ничего нет?

— Только баки, мадам.

Эрншоу взглянул на Полу и поднял брови. В этом месте, если верить Джонатану Уоттсу, должны были располагаться стартовые установки для космических автономных модулей.

Лифт опускался все ниже к кольцу и после долгого подъема с околоземной орбиты чувство возвращающегося веса наполняло их тела тяжестью, хотя с другой стороны — радовало возможностью опять нормально передвигаться.

В кольце "Валентины Терешковой" было построено три городских зоны, которые назывались в розданных буклетах на бюрократическом жаргоне довольно замысловато: "производственно-жилищные социальные модули высокой плотности". Тем не менее жить там приходилось не бюрократам, и русские экскурсоводы, сопровождавшие посетителей из центральной части вниз, говорили о них просто, как о "городах". Каждый из городов был построен вокруг одной из трех основных "спиц", словно башня, поднимавшейся в центре города. Напротив каждой из основных спиц находилась вспомогательная, чуть потоньше. Они вели в сельскохозяйственные зоны, расположенные между городами, и заканчивались в транспортно-перерабатывающих комплексах, известных просто, как агрокультурные станции 1, 2 и 3.

Город, в который прибыла группа, назывался Тургенев, и был административным и общественным центром. Осмотр начался с остановки в центральной башне, над главной площадью, гиды вывели посетителей на обзорную площадку, откуда открывался вид на колонию. Потолок станции был, как на глазок прикинула Пола, в пятидесяти-ста футах над ними. В разрезе кольцо было не круглым, как идеальный тор, а приплюснутым, наподобие автомобильной шины, поэтому потолок был плоским и долго тянулся в обе стороны, прежде чем плавно перейти в стены. На потолке светилось два ряда иллюминаторов, словно прикрытых огромными ярко светящимися жалюзи система отражателей направляла внутрь солнечный свет с внешней системы зеркал; промышленность колонии снабжал энергией ядерный реактор в центральной части станции.

Внизу, под площадкой, лентой шириной чуть меньше трехсот ярдов изогнулся миниатюрный мирок. Ближайшие здания были выше, сливаясь в многоярусный монолит из площадей, дорог, дорожек и мостиков, окружающих башню, образуя таким образом центр города. Архитектура зданий была разнообразной, но имела и общие черты — светлые, воздушные, ясные очертания, много цвета и стекла, панели естественного зеленого цвета. Самым странным была геометрия города, отсутствие правильных форм: везде, на всех уровнях, стены сходились друг с другом под странными асимметричными углами, мосты между домами, изогнувшиеся внизу дорожки скрещивались и исчезали, чтобы возникнуть снова совершенно в другом направлении, и ни одна линия не пересекалась с другой под прямым углом. Замыслом создателей, очевидно, было сломать впечатление протяженности, избавить обитателей от чувства огромной трубы, окружающей их. И это им, похоже, удалось.

— У архитектора, построившего все это, наверное, был пунктик насчет ромбоидов. — заметила Пола, когда они глядели вниз.

Город был полон движения, между зданиями двигались какие-то тележки, подобия грузовиков. Чуть дальше жилые модули стояли более свободно, между ними виднелись деревья и даже где-то проблескивала вода. Поверхность земли поднималась к стенам, образуя подобие долины вокруг центральной дороги, и здания постепенно уступали место лоскутам обработанной земли и пастбищам для скота в сельскохозяйственной зоне. Из-за неожиданных трудностей с поддержанием экологического баланса, которых русские не скрывали, общее впечатление было не столь идиллическим, как утверждалось в сообщениях для прессы во время строительства. В некоторых местах металлические стены-опоры стояли голыми между насыпями бесплодной серой земли, полученной из переработанного лунного грунта, в других местах растительность была желтой и сморщенной. Сейчас официальная точка зрения гласила, что это только первая фаза строительства, а эстетикой придется заняться попозже; большинство заявлений сводилось к тому, что именно это являлось целью подобного экспериментирования. В конце концов, это был всего лишь прототип колонии.

— В обычных замкнутых жилищах, конечно, нет особой необходимости, так как климат постоянно контролируется. — объяснял гид. — Однако, как видите, в жилых образованиях использованы знакомые принципы и оформление, чтобы сохранить чувство естественности — в разумных пределах, конечно. Разработчики "Валентины Терешковой" приняли во внимание, что формы жилища, в которых люди на Земле живут в течение долгого времени, наилучшим образом отражают то окружение, в котором они предпочитают жить. И у нас нет причины изменять это — по крайней мере, до тех пор, пока мы не узнаем больше о адаптации людей к жизни в космосе.