Сибирские перекрестки - [77]

– Послушай, Лешка! – резко оборвал его Касьян. – Не тебе учить меня!

– Может быть, может быть! – быстро согласно закивал головой дядя Леша, очевидно, поняв тщетность этого разговора.

Должно быть, спокойствие старого таежника передалось и ночному гостю, так как успокоился и он.

– Ты вот что, – обратился он к своему приятелю, и в его голосе послышались мягкие нотки. – Скоро нужен будешь. Сам найду. А сейчас мне пора… Антону привет! – насмешливо проронил он.

Он встал с чурбака, надел горбач и вскинул на плечо двустволку.

– Пока, дядя Леша! До скорого! – сказал он и перевел взгляд на притихшего Пашку. – А ты, искатель, меня не видел! Понял? – коротко, словно отрубил, бросил он и поглядел на Пашку цепким взглядом, стараясь запомнить непрошеного свидетеля его ночного визита.

Он повернулся и пошел по тропинке на берег реки. Вслед за ним, махнув на прощание хвостом, исчез в темноте и Пират. Удаляясь, шум шагов его затих, и у костра сразу стало необычно пусто, темно и даже, казалось, холодно. Старый таежник молча сидел и задумчиво покачивал головой, словно все еще спорил с ночным гостем.

– Вишь, даже мне не доверяет, – одобрительно заметил он. – Сразу ушел, не заночевал. Может, и правильно? Теперь ему всех надо остерегаться… А ружье-то у него Егорыча, – тихо добавил он. – Видимо, в тайге припрятал. Поди, и тайничок завел, есть где сховаться, отсидеться…

– С собакой, ищейкой, найдут, – буркнул Пашка, беспокойно прислушиваясь к ночной тайге, где, может быть, недалеко отсюда, притаился неожиданный ночной гость и ждет, что они будут делать.

– Пират с ним, нелегко будет, – посмотрел дядя Леша на Пашку. – Он его хорошо натаскал. Сам знаешь. Касьян, он ведь не дурак. Подлец, конечно, но не дурак. Раз пошел на такое, знать, все продумал. Ну да бог с ним. У нас свои дела. Ну, что – пошли, рыбак!..

Они взяли снасти и вышли на берег. На реке было темно, сыро и зябко. Сверху реки порывами дул холодный ветер, путаясь в прибрежных зарослях тальника. Черная гладь воды, уходя от берега, сливалась с темнотой безлунной таежной ночи. Запустив снасти, рыбаки разошлись в разные стороны.

Поймав несколько линков и одного тайменя, Пашка вернулся к шалашу. Дяди Леши там не было. Запустив кораблик, он двинулся в ту сторону, куда ушел его связчик.

Старый таежник забрел далеко. Пашка нагнал его нескоро.

– Пашка, это ты?! – крикнул таежник из темноты, заслышав шум шагов по галечнику.

– Да, я!

– Привяжи снасть, подойди! – глухим голосом сказал дядя Леша. – Зацепился я!..

– Что случилось?! – встревоженно спросил Пашка таежника, поняв по надтреснутому голосу, что с тем что-то произошло.

– Да подойди ты!..

Торопливо накинув на кусты снасть, Пашка подбежал к таежнику.

– Держи леску. Крючок я словил! Да гляди в оба, здоровый сидит – шибко рвет. Кабы и тебя не поранил…

Пашка ухватил рукой леску, потянул на себя, чтобы ослабить нагрузку на дядю Лешу. Почувствовав натяг, таймень резко рванул: леска, скользнув в руке у Пашки, обожгла ладонь и сильно дернула таежника.

– Ух-х ты-ы! – застонал тот и матерно выругался. – Да держи ты крепче! …! Сопляк!..

Пашка заметался вокруг таежника, не зная, что делать.

– Намотай на руку, на брезентуху! – сквозь зубы процедил тот. – Да смотри, аккуратней: стань поширше, не то сдернет!..

Превозмогая боль, Пашка с усилием подтянул на себя леску и дважды крутанул на руку… Но в следующее мгновение его вдруг кто-то сильно дернуя за руку, и он, нелепо перегнувшись, словно живой манекен, прыгнул вперед и уперся, стараясь удержаться на ногах. Но та сила, что сидела в реке, как будто насмехаясь над ним, тут же коварно отпустила леску, и Пашка плюхнулся на землю. Вскочив, он замер, с тревогой ожидая, что будет дальше.

– У меня в кармане фонарик, – хрипло выдавил таежник. – Достань!

Пашка суетливо зашарил по карманам таежника.

– Да не тут, не тут! В другом!..

Пашка быстро выхватил из его кармана плоский фонарик, и слабый луч заметался по берегу.

– Сюда, сюда! – приказал дядя Леша.

Луч фонарика метнулся по его фигуре и уперся в черную, залитую кровью руку, высветив там что-то безобразное и бесформенное. Приглядевшись, Пашка рассмотрел глубоко вонзившийся в ладонь огромный тройник, крепко, словно паук, ухвативший таежника за руку.

Повертев рукой, дядя Леша оглядел рану. Поняв, что дело плохо, он сдавленно ругнулся, залез свободной рукой под куртку и вытащил большой охотничий кож. В тусклом свете фонарика блеснула остро отточенная сталь.

– Давай – ближе! – раздраженно сказал он.

Пашка торопливо ткнул ему фонариком почти в самую ладонь. Таежник быстро, не примериваясь, сноровисто полоснул ножом по руке, отшвырнул его и, скрипнув зубами, рванул из ладони крючок.

В тот же момент сильный рывок вернул Пашку к действительности. Он отскочил от таежника и, упираясь, шумно тормознул по галечнику.

– Осторожней! – послышался голос дяди Леши.

Освободившись от крючка, он скинул с себя куртку и, зубами сдернув рукав рубашки, туго обмотал им раненую кисть.

– Ну, все! – облегченно сказал он и подошел к Пашке, который продолжал кувыркаться на берегу, повязанный одной леской с тайменем.

– Давай помогу…