Сибирские перекрестки - [20]

Пройдя километра два, Леонид Григорьевич остановился, достал карту, долго искал на ней ручей, с шумом срывающийся из небольшой впадины, напротив которой они остановились.

– Хм! Его не должно быть! – сказал он.

Сергей заглянул сбоку в карту, отыскал на плотной сетке горизонталей легкий изгиб терраски. Ручья действительно не было. Но вот же он – есть!.. Большой и голосистый… От его шума не спрячешься.

– Хм! Это дело рук леспромхоза! – сказал Леонид Григорьевич. – Лес сняли, свели – вот и появился новый ручей. Их родимое пятно… Ладно, все ясно, пошли!

После ручья взяли вправо, вверх, прицеливаясь выйти на седловину, а с нее двинуться по водоразделу до месторождения, разведанного много лет назад. Петляя среди валежника и редких зарослей кустов на открытых местах, они поднялись на седловину, вспугнули выводок рябчиков. Молодые птицы, перепуганные, еще неумело трепыхаясь, зафыркали по кустам, плюхались на землю, суматошно разбегались и прятались в зарослях. Самка, прикрывая их, с шумом взлетела и села неподалеку, отвлекая людей своим открытым видом от птенцов. Вот она перебежала по веткам, вспорхнула с одной на другую, снова перебежала…

Посмеявшись над трогательной хитростью самки, свистнув, они вспугнули ее и направились вниз с седловины по давно заброшенной дороге, годной разве что для сильных тягачей или тракторов. Дорога повела вниз и вскоре, круто прорезавшись глубокой канавой по высохшему ручейку, вывела их в ту долину, куда они, пробираясь вчера, не дошли, как не дошел еще и леспромхоз. Холодный ключ, быстрый и чистый, шумел и говорливо повторял на все лады одну и ту же вечную песню бегущей воды. Они перешли его, вышли на хорошую, но давно не езженую дорогу и двинулись по ней вверх по ключу, к заброшенной разведочной штольне.

Отработав этот участок, они вернулись обратно на свою базу, в Кавалерово.

* * *

После маршрутов Леонид Григорьевич дал сотрудникам два дня на отдых. И Сергей отпросился у него в Дальнегорск, где у него жил родной дядька с отцовский стороны, которого он никогда не видел.

– Может, никогда в эти края больше и не попаду, – привел он веский довод.

Начальник отпустил. И Сергей поехал маршрутным автобусом. Благо было недалеко, километров шестьдесят. В Дальнегорске он нашел улицу, дом дядьки, но на двери висел замок. Хозяева, видимо, были на работе или ушли по делам.

Сергей пошел по городу. Постоял зачем-то перед кинотеатром, зашел в кассовый зал, глянул мельком расписание фильмов, хотя в кино не собирался. Да и, вообще-то, не ходил уже давно, так как последнее время какая-то сила оттолкнула его от фильмов. Что-то в нем сломалось, а новое еще не срослось. И эти обломки унесли с собой и его уверенность в себе самом, а заодно все, что он до сих пор любил.

Было четыре часа дня, фильмы еще не начинались. В кассовом зале было пусто и неуютно, как обычно бывает в общественных местах. Рядом с кассами, еще закрытыми окошечками, крутился пацан, одетый в старые потертые джинсы. Заметив Сергея, пацан подскочил к нему.

– Дяденька, дяденька! – смело и уверенно дернул он его за полу пиджака. – Сколько время?!

Сергей глянул на часы:

– Четыре!

– А че не открывают? – требовательным голосом просвистел пацан и уверенно посмотрел Сергею в лицо. – Пора ведь!..

– Да, пора, – неопределенно протянул Сергей, глядя куда-то сквозь пацана.

– Дяденька, а фильм хороший? – не отставал пацан.

Сергей смерил пацана насмешливым взглядом, хмыкнул от его настырности, повернулся и направился к выходу.

Но пацан не отставал от него. Он пристроился к нему и по-приятельски зашагал рядом с ним к выходу.

– А чего тебе, трудно сказать, хороший он или плохой? – пробасил пацан, стараясь заглянуть Сергею в лицо.

– Ты что пристал? – остановился Сергей и повернулся к нему. – Как банный лист к заднице! А ну, кыш, недопесок! Не видел я это кино! Не видел! Иди отсюда! – выпалил Сергей, удивляясь прилипчивости и какой-то нахальной самоуверенности пацана.

– Ну, так и сказал бы! А то…

Пацан обиженно повернулся и отошел от Сергея.

Что он хотел сказать, было не ясно, но и Сергею было не до него.

Он вышел из кинотеатра и направился через скверик к переулку по направлению к дому дядьки, надеясь, что сейчас тот наверняка пришел и он застанет его дома.

Но и на этот раз дядьки не было дома.

Сергей постоял перед закрытой дверью, вышел со двора, прикрыл за собой калитку и направился снова в сторону сквера, чтобы посидеть там на скамейке. Он прошелся по скверу, нашел свободную скамейку, сел на нее и только сейчас почувствовал усталость от целого дня на ногах. Он устало протянул ноги, закрыл глаза, стараясь расслабиться. В голове снова закрутились мысли о дядьке. Он хотел его представить себе и не мог. Он просто не видел его, поэтому ничего не приходило в голову, а сама мысль о том, каков он, была слабой, нерешительной, скромной. Она раза два мелькнула и оставила его в покое… Он не заметил, как задремал… Клюнув пару раз носом, он стукнулся подбородком о грудь и проснулся… Спал он не более десяти минут, но сон освежил его, вернул силы. Он посидел еще на скамейке, достал записную книжку, чиркнув в нее, записал интересную мысль, пришедшую ему в полудреме. Эту привычку записывать что-то интересное, что иногда приходило самопроизвольно в голову или он подмечал в сутолоке обыденной жизни, он выработал в себе уже давно, и у него скопилось достаточно много записей. Иногда, просматривая их, он удивлялся их разношерстности и разнообразию, а также ценности, которые бросались сразу же в глаза, когда они были собраны в одно целое. Зачем ему это было нужно, он пока и сам не представлял, но привычка была выработана и требовала своего, а он не противился ей, находя в этом даже удовольствие.