Сиамцы - [52]

— Что? — снова спросила Геула.

— Значит так, — хмуро сказала девушка, глядя в листок, — я сейчас спрошу у тебя, приходили ли вам в класс газеты по подписке, ты скажешь, что нет, потом я спрошу, к кому ты пошла с идеей о том, что нужно с умом расходовать школьный бюджет, ты скажешь, что к… к…

— Оксана Витальевна меня зовут, — подсказала завуч.

— Что? — спросила Геула, чувствуя себя обалдевшим попугаем.

— Давайте сначала вас снимем, — сказала девушка и отвернулась от Геулы.

Оксана Витальевна лучезарно улыбнулась и стала в свет.

— Погнали, — скомандовал оператор, — только вы в камеру не смотрите. Люся, отойди. Попробуй с другой стороны. Не лезь в камеру. Микрофон ниже. Всё, погнали.

— Расскажите о вашей инициативе, — прочитала Люся по бумажке.

— Я заместитель директора уже много лет, и я хорошо знаю, как важно поддерживать инициативу детей и родителей. Поэтому, когда ко мне пришли родители и предложили разумно тратить деньги нашего школьного попечительского совета, я, конечно, выслушала их с большим вниманием. Ведь на самом деле в связи с тем, что классы действовали несогласованно в связи с тем, что не было общей, так сказать, политики, получалось, что многие печатные издания дублировались, что неразумно.

— Это вы сейчас говорите о так называемой обязательной подписке? — уточнила Люся.

— Вот именно «так называемой», — сказала завуч. — Дело в том, что за многие годы сложилось мнение, что подписка является обязательной, но на самом деле нам, так сказать, удалось отстоять свою позицию, даже если пришлось где-то отстаивать свое мнение или даже где-то перечить непосредственному начальству…

— Так, вот этого не надо, — сказала Люся.

— Хорошо, — легко согласилась Оксана Витальевна, — значит… м-м-м… надо уметь брать на себя ответственность и не бояться инициативы.

— Но вам же пришлось столкнуться с сопротивлением?

— Да, но мы были уверены в собственной правоте, и, как видите, правда оказалась на нашей стороне. И мы будем надеяться, что реформы школьного образования…

— Так, редактор просил про реформы не упоминать.

— Хорошо, — согласилась завуч, — а про положительную динамику в развитии можно?

— Про динамику, наверное, можно, — неуверенно сказала Люся, — но давайте не будем. Так, Галина, иди сюда.

— Я Геула, — сквозь зубы сказала Геля, у которой от абсурдности происходящего начал дергаться глаз.

— Девушка, давайте быстрее, нам еще в три школы ехать, — обиделась Люся, — давайте встаньте к окну. Вопрос — как вам нравится учиться в такой прогрессивной школе, где руководство с таким восторгом… Нет. Давай еще раз. Как вам нравится учиться в школе, где руководство с таким вниманием относится ко всем инициативам снизу?

Геула мысленно досчитала до пяти.

— Я хочу уйти отсюда, — сказала она.

— Куда? — испугалась Люся.

— В техникум, — ответила Геля, — всё, у меня экзамен начинается, я пойду.

— Иди, Геула, удачи тебе, — пропела ей вслед Оксана Витальевна. — Вот видите, мы и здесь на передовой, наши уроки трудового обучения, как и просил новый министр образования…

— Про министра не надо.

— Хорошо. Мы открыты всем новым веяниям, и наши уроки трудового обучения подталкивают ребят к тому, чтобы они овладевали специальностями, нужными для народного хозяйства…

Геула завернула за угол и уткнулась лбом в стену. «Ладно, сначала напишу диктант. А что это было, буду выяснять потом», — подумала она.

*

Геула вошла в класс одной из последних, и сначала ей показалось, что она не туда попала.

Окна были открыты настежь, а класс ржал, лежа на партах.

Огромный телевизор, по которому должны были объявить номер диктанта, показывал «Смешариков». Девятиклассники угорали.

Учительница белорусского языка кивнула Геуле.

— Сядай. Яшчэ дзесяць хвілін[34].

Геула села. Лимит удивления на сегодня был исчерпан.

Диктант прошел быстро и легко. Класс был проветрен, учительница диктовала прекрасно.

— Галоўнае, расслабцеся і слухайце, — сказала она в самом начале. — Мова сама ўвальецца вам у вушы. Калі нешта незразумелае, запытайцеся ў мяне, не чапайце суседзей. І памятайце — усё будзе добра![35]

— Тебе хорошо, тебя за оценки не ругают, — вздохнула Смирнова, сдавая диктант. — Пойдем в пиццерию? Мы все идем, будем там ждать, пока проверят.

— Я догоню, — сказала Геула и отправилась искать классную.

Светлана Федоровна сидела у себя в кабинете.

— Что это было? — с места в карьер начала Геула. — Телевидение, подписка, я ничего не поняла.

Светлана Федоровна фыркнула.

— Понимаешь, — сказала она, — вчера вышло очередное постановление о борьбе с коррупцией, и выяснилось, что подписываться было не обязательно, а придумали все это какие-то злые дяди из Управления образования. Теперь дядей накажут, а Оксана Витальевна у нас герой и борец за справедливость. Так что маме привет.

— Ни фига себе! — выдохнула Геула. — То есть она теперь еще и герой!

— Но ты не переживай, — сказала классная, — через месяц выйдет новое постановление, и еще чего-нибудь придумают. Но Оксана Витальевна у нас не пропадет. В любом случае.

— То есть, — сообразила Геула, — она свое заявление про маму не по доброте душевной забрала!

— А она забрала? — удивилась учительница.