Швейцарский счет - [31]
Жюльен, принесший девушке чистую одежду, замер у двери, не решаясь, обнаружить свое присутствие. Мальчику, выросшему при церкви, не раз приходилось видеть молящихся, и он давно привык к созерцанию чужих страданий, но боль и отчаяние, звучавшее в осипшем голосе этой русской, тронули его наивное сердечко.
– М-м-м, – с состраданием промычал он, слова не шли с языка.
Алиса вздрогнула и стремительно обернулась, тыльной стороной ладони мазнула себя по лицу, подошла к растерянному мальчику, молча вырвала у него одежду и вытолкала вон.
Когда она тщательно причесанная и умытая, подошла к деревянной кабинке исповедальни, отец Жан был уже там. Из небольшого окошечка, забранного деревянной решеткой, просунулась его бледная кисть со скромным серебряным перстнем на мизинце. Алиса послушно наклонила голову и коснулась губами гладкой кожи, от нее слабо пахло лавандовым мылом.
– «Слава богу, не ладаном», – мелькнуло в голове.
В кабинке остро пахло деревом и пылью. Присев на узенькую скамью, она приготовилась к разговору. Судя по утреннему тону кюре, любезностей он не предвещал, и Алиса внутренне сжалась, собралась в тугой, готовый к обороне комок. Святой отец не торопился начинать, минуты текли, он притаился за перегородкой, и лишь едва слышное дыхание свидетельствовало о его присутствии. Наконец, он решился:
– Дочь моя, я пгигласиль вас, чтоб обсудить несколько щекотливый моменьт. Вчега я видель вас в кгиминальной губгике пгоггаммы «Новости». Вас газыскивает полицья, – немного помедлив, он добавил. – За убийство. Так?
– Да, – выдавила Алиса и лихорадочно облизала внезапно пересохшие губы. – «Он все знает!» – мысль, не дававшая ей покоя со вчерашнего вечера, вновь запульсировала в висках, вызвав мучительную мигрень.
– Почему ви не пгизнались мне сгазу, судагыня?
– Вывыгнали бы меня взашей, – глухо ответила девушка. Говорить с собеседником, не видя его глаз, было непривычно и страшно.
– Ложь. Наш долг давать убежище всем – и гаскаявшимся пгеступникам тоже, – тон Жан-Пьера сделался холодным, и девушке показалось, что ей бросили за шиворот пригоршню льда.
– Но я не преступница, – Алиса возвысила голос почти до крика. – Я расскажу вам все, что со мной случилось. Но только пообещайте мне, что не выдадите меня полиции.
– Пегед лицом Господа тогг неуместен. Есть тайна исповеди, которую мы, священнослужители, должны блюсти. Сейчас я не пгосто человек, я – слуга Господень, – ответил кюре. – Итак?
На секунду задумавшись, Алиса решилась. Терять ей было нечего. А вот попытаться перетянуть святого отца на свою сторону, чтобы выиграть время до прихода Галины, стоило. И она заговорила. Рассказала все с момента своей победы в конкурсе красоты, встречи с Лейбом Фридманом и Марком, поездки за границу, свадьбы, не упуская ни малейшей подробности. По мере повествования, она то возбужденно кричала, то переходила на заговорщический шепот, то счастливо смеялась, то принималась плакать. Она слепо таращилась в глухую полированную перегородку, разыгрывая перед зарешеченной щелью, трагедию своей короткой полной превратностей жизни и слышала, как нервные пальцы святого отца беспокойно барабанили по стенке исповедальни, и как взволнованно он дышал, когда она рассказывала об их с Марком любви. Когда она рассказывала об убийствах в Гриндевальде, он задышал часто и тяжело, как загнанное животное.
– Все. Как на духу, – горько улыбнулась она, закончив повествование. Теперь Алиса внезапно почувствовала, что вся горит, ей было душно, в висках неистово стучал пульс, голова трещала, стены кабинки странно покачивались, будто она плыла на корабле. Перед глазами замельтешили черно-золотые пятна. Теряя сознание, успела подумать:
– «Падаю. Только бы голову не расшибить».
Очнулась в той же аскетично убранной комнате отца Жана, со льдом на голове. Она чувствовала себя выжженной, опустошенной, словно ей разом вырвали все внутренности, но вместе с тем она с удивлением ощутила, что душа больше не болит. Тихая гармония и удивительный покой овладели всем ее существом, она доверилась Богу и человеку, и это принесло ей облегчение. Будто внутри включили некую волшебную лампу, и ее свет прояснил и упорядочил ее мысли, наполнил ее сущность целительным светом любви и надежды. Страх оставил Алису, она испытывала приятное чувство защищенности и умиротворения. Голова гудела, в ушах слышался противный высокий свист, будто кто-то в ее мозгу безуспешно настраивался на радиоволну. Алиса вспомнила исповедь, свое падение и тихо порадовалась избавлению от гнетущего страха.
– Вот она, тайна исповеди, – прошептала она, осторожно ощупывая голову. Правая сторона глухо ныла, очевидно, она ее ушибла при падении. Потом осторожно пошевелила ногами и снова удивилась, они почти перестали болеть, высунув носок левой наружу, она увидела аккуратно, пальчик к пальчику, забинтованную ступню. Кто-то со знанием дела взялся за лечение ее обмороженных пальцев.
В комнату просунулась встрепанная голова Жюльена, заметив, что больная пришла в себя, он исчез и через минуту вернулся, ведя за собой отца Жана. Кюре тяжело опустился на стул возле постели, ласково взял девушку за руку и приглушенным, каким разговаривают только с тяжело больными, тоном заговорил:
Профессиональный интерес частного детектива Ольги Палевой приводит ее к расследованию серии убийств, всколыхнувших тихий подмосковный городок. Как определить грань, отделяющую законопослушного гражданина от матерого убийцы, презирающего человеческие законы? Много ли нужно для того, чтобы переступить эту черту? В подобных случаях для следователя становится важным не просто вычислить преступника, но и разобраться в глубинах человеческой психологии, докопаться до мотивов, толкающих человека совершить, казалось бы, немыслимое.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Как часто вы ловили себя на мысли, что делаете что-то неправильное? Что каждый поступок, что вы совершили за последний час или день, вызывал все больше вопросов и внутреннего сопротивления. Как часто вы могли уловить скольжение пресловутой «дорожки»? Еще недавний студент Вадим застает себя в долгах и с безрадостными перспективами. Поиски заработка приводят к знакомству с Михаилом и Николаем, которые готовы помочь на простых, но весьма странных условиях. Их мотивация не ясна, но так ли это важно, если ситуация под контролем и всегда можно остановиться?
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Александра никому не могла рассказать правду и выдать своего мужа. Однажды под Рождество Роман приехал домой с гостем, и они сразу направились в сауну. Александра поспешила вслед со свежими полотенцами и халатами. Из открытого окна клубился пар и были слышны голоса. Она застыла, как соляной столп и не могла сделать ни шага. Голос, поразивший её, Александра узнала бы среди тысячи других. И то, что обладатель этого голоса находился в их доме, говорил с Романом на равных, вышибло её из равновесия, заставило биться сердце учащённо.
Если вы снимаете дачу в Турции, то, конечно, не ждете ничего, кроме моря, солнца и отдыха. И даже вообразить не можете, что столкнетесь с убийством. А турецкий сыщик, занятый рутинными делами в Измире, не предполагает, что очередное преступление коснется его собственной семьи и вынудит его общаться с иностранными туристами.Москвичка Лана, приехав с сестрой и ее сыном к Эгейскому морю, думает только о любви и ждет приезда своего возлюбленного, однако гибель знакомой нарушает безмятежное течение их отпуска.