Швейцарец - [73]

и все такое прочее очень, знаете ли, раздвигают рамки возможного и допустимого и сильно меняют представление о честном и нечестном. Да и с чего он взял, что его допрашивал именно огэпэушник? У него же не было никаких знаков различия… Так что вариант, изложенный Сталиным, вполне имел право на существование. И что это означает лично для него? Жизнь? Скорее всего – да! Свободу, хм… вряд ли. Ни Сталин, ни, паче чаяния, Троцкий никогда не выпустят из своих рук контроль над тем, кто способен управляться с такой плюшкой, как портал в будущее. Но это же только до того момента, пока он вновь не шагнет в портал…

Глава 14

– Я все понял, герр Хубер. Не волнуйтесь, все будет сделано именно так, как вы хотите. – Морис Циммерман кивнул и покосился на дюжего молодца, нагрузившего своей могучей фигурой один из хлипких венских стульев, стоявших в его приемной, которая была видна из кабинета сквозь стеклянную перегородку.

– Я рад, что вы наконец проявили благоразумие и озаботились собственной безопасностью. Мне бы не хотелось терять столь перспективного клиента.

– Благодарю вас, герр Циммерман, – вежливо улыбнулся Алекс. – Как вы смели заметить, я рано или поздно всегда следую вашим советам.

– Да уж лучше бы пораньше, герр Хубер, – усмехнулся патентный адвокат, – тогда бы у вас на лице не появлялись украшения, подобные тем, что я видел во время нашей прошлой встречи.

«Эх, знали бы вы, откуда они там появились на самом деле, герр Циммерман», – с легкой усмешкой подумал парень…

Из СССР он вернулся буквально через неделю после того, как его выпустили из… хм… застенков. Но не один, а с охраной, предоставленной ему Сталиным. Тот сообщил, что, по информации ОГПУ, в белоэмигрантских кругах есть настроения непременно отомстить «герру Хуберу» за убийство их соратника. Новостью это для Алекса не было, но он прекрасно понял, что охрана будет ему еще и конвоем…

Его отпустили проконтролировать строительство дома и выделить очередной транш архитектору, а также заказать некоторые детали и оборудование для экспериментальной установки по производству синтетического топлива по запатентованному им процессу. Установку собирались строить неподалеку от Москвы, в районе Богородицка, где залегал приличный пласт бурого угля. Ну кто справится с подобным лучше разработчика технологии?.. Впрочем, «охрана» всю дорогу вела себя вполне корректно. Так что, кроме общего не очень приятного ощущения «подконвойного», никаких иных трудностей с ней не было. Более того, когда во время пересадки в Берлине Алекса попытались ограбить, охрана сработала на все сто. Но ощущение «подконвойного» от этого никуда не делось…

Удрать Алекс не пытался – информацию о точном расположении портала из него выбили одной из первых. Как и дату перехода. Так что попытка скрыться была по большому счету бесполезна. Сделают засаду и перехватят. Или надо было отказываться от возвращения в будущее и принимать решение навсегда оставаться в этом времени, после чего кардинально менять внешность, документы и страну проживания. Да и, пожалуй, профессию тоже. Потому что его нынешние «визави» не настолько глупы, чтобы после его исчезновения не начать внимательно отслеживать все новые патенты в области химии. То есть наиболее вероятный вариант разбогатеть тоже накрывался медным тазом. И вариант действовать через подставное лицо не прокатил бы. Господа большевики обладали как большим опытом в области нелегальной деятельности, совершенно точно способным облегчить им поиски любого скрывающегося от кого бы то ни было, так и весьма разветвленной сетью друзей, соратников и агентов по всему миру, объединенных и подконтрольных структурам Коминтерна, штаб-квартира которого, как известно, находилась в Москве. А если еще учесть, что лидером этого самого Коминтерна является один из «триумвирата» – господин-товарищ Зиновьев, то вообще без шансов. Жить же в этом времени, прозябая и перебиваясь случайными заработками, – брр, нам такого не надо… И как-то противостоять этому можно было только в том случае, если со стороны Алекса будет играть не менее могучая сила, чем СССР вкупе со всем международным коммунистическим движением. Но кто мог сказать, что эта сила окажется для него хотя бы в чем-то лучше, а не хуже? Так что он решил последовать советам психологов, которые они дают потенциальным жертвам изнасилования: если ты не можешь никак повлиять на ситуацию – значит, расслабься и попытайся получить удовольствие. Тем более что все это продлится только до того момента, пока он не шагнет в портал…

Версию о том, что его арест инициирован какими-то противниками Сталина, Алекс по зрелом размышлении отверг. Потому что те вопросы, с которых начался его самый первый после ареста допрос, были точно сформулированы на основе именно тех сведений, которые парень сообщил будущему вождю и диктатору после того, как закончил со своими папками. Более того, они прямо вытекали из них… Но, к собственному удивлению, отреагировал он на подобный вывод достаточно спокойно. Эти люди в настоящий момент вели жесткую борьбу за выживание, причем физическое. Только-только возникшая страна после всех обрушившихся не нее потрясений была еще настолько слаба, что над ней дамокловым мечом висел страх поражения в войне, с кем бы вы подумали – с Польшей и Финляндией! Да-да, самыми серьезными врагами молодого Советского государства в настоящий момент считались именно «белофинны» и «белополяки», представлявшие собой всего лишь пару отколовшихся провинций бывшей Российской империи. Причем одну войну с Польшей Советская Россия уже однажды проиграла – два года назад, потеряв на западе обширные территории (именно этим, кстати, и объяснялась столь близко расположенная к Минску граница) и согласившись на выплату огромных репараций в виде тридцати миллионов золотых рублей и имущества еще на восемнадцать миллионов оных. Что для разоренной двумя тяжелейшими войнами страны было почти неподъемным бременем… Так что то, что ребята буквально зубами вцеплялись в малейший шанс получить хоть какое-то преимущество, было вполне объяснимо. Что же касается несправедливости лично к нему…, а где он ее видел-то, справедливость? В тех играх, в которые он вляпался по собственному скудоумию, даже понятия подобного не существует. Или ему еще и на Обервеера дуться начать?